John

Даже самые маститые кулинары не брезгуют перелистывать старые семейные тетрадки с рецептами - там иногда встречаются крайне душевные этюды. Решили и мы изучить рукописную книжку, оставшуюся от жены. И выудили оттуда вот это.

Скорее всего, это надо бы готовить на казане, на открытом огне. Ну да ладно. Возьмем заслуженную кастрюлю, которая в своей жизни чем только не была - побудет и казаном.

Для начала - главное, концептуальное. Мясо по-восточному не терпит скупости, иначе и приступать не стоит. Если сказано, что надо тушить в сливочном масле - значит, в сливочном масле. Подольете воды - себе же хуже сделаете. И так во всем.

Конечно, есть коренные жители Донецка, ни разу не поднимавшиеся на террикон. Но таких мало. Обычно эту высотную невинность дончанин терял еще в школьные годы. Это могло случиться в любой форме – хулиганство, игра, высокий подвиг. Или, как в нашем случае – общественно-полезный труд.

На снимке 60-х годов: на первом плане – будущий парк кованых фигур, на третьем – характерный терриконный ландшафт. Справа – тот самый ветковский террикон шахты 4. Фото В. Кишканя, обработка И. Ражева.

В советской школе детей старались облагораживать по-всякому, в том числе и сбором металлолома. В таком промышленном городе, как Донецк, поставленная перед нами задача не составляла особой проблемы. Металлолома везде валялось море – нужно только было знать места. В нашем классе сколотилось сообщество из шести человек, которое возглавляли два знатока. Один, Юрка, рассказал, где взять много старого шахтного лома – на восточном склоне террикона ветковской шахты номер 4. Сейчас Юрик – ловкий бизнесмен средней руки и любитель банного спорта. Второй, Виталя, знал пути подхода и отхода, а также понимал, как обезопасить себя от происков пацанов с Третьего Восточного. Впоследствии Виталик едва не спился, но потом, говорят, взял себя в руки и стал продавать веники на Привокзальном рынке.

Кажется, Петр Вайль и Александр Генис родили мысль о том, что любое культовое место рано или поздно обзаводится своим мифическим персонажем. Это так.

Спросите любого, кто работал в Пентагоне, Британском музее или Верховной Раде - везде была своя нечистая сила, которая в отдельные моменты персонифицировалась в том или ином обличье, но, как правило, действовала анонимно. Была такая и у нас, в главном корпусе Донецкого государственного университета. Нам рассказали об этом в самом начале нашего первого курса. Знающие старшекурсники со снисходительным видом (кому не знаком этот снисходительный вид!) предупредили: рано или поздно, мы столкнемся со злым гением корпуса. Ну, а когда вы на первом курсе, испугать вас, как говорил Остап Бендер, можно даже простым финским ножом. Да и мудрости в вас еще нет ни на грош. Это только курсу к третьему, если повезет, вы поймете, что жизнь сложнее, чем картинки в журнале "Юный натуралист".

Он, конечно, проявился. И много раз. Весьма яркой акцией нашего Злого гения был случай в женском туалете на 10-м этаже. Каким-то образом в одной из кабинок оказался заперт снаружи тихий преподаватель-латинист. Как он туда попал, кто его запер - никто не знал и виновных так и не нашли. Сам латинист ничего объяснять не стал. Он был странным, но добрым. Его любили, как любят безвредного домашнего увальня. Ему простили бы еще и не такое.

Газета «Весть» приказала долго жить в мае 1996 года. Но еще в XXI веке в отдельных трамваях и троллейбусах встречалась ее реклама. Это вообще был один из лучших придуманных в Донецке креативов. Небольшие наклейки, а на них – надпись, известная фраза, бьющая на сознательность пассажиров: «Совесть – лучший контролер». И в слове «совесть» большими буквами выделено ВЕСТЬ. Причем написано фирменным стилем – тем самым, которым название газеты было исполнено в ее логотипе. Одно из лучших СМИ в истории города все еще бессознательно трепыхалось, хотя уже давно не выходило…

Что-то «не наше»

Первый номер газеты «Весть» был выпущен в январе 1994 года. У ее истоков стояла организация с забавным названием – «Издательский дом «Иван»». Учредители — группа частных лиц, главный из них — Леонид Цодиков. Была идея выпускать по-настоящему независимую, не привязанную ни к какому органу и ни к какой партии современную ежедневную газету. Люди, придумавшие и продвинувшие это, поступили абсолютно неформально. И газета получилась такой, какую Донецк еще не видел. Хотя к тому времени вроде уже и существовало достаточно смелой и интересной прессы.

Она очень современно выглядела. Ее дизайн разрабатывали так, как будто запускали ракету на Марс. До изнеможения перебирали шрифты, бесконечно утверждали и отвергали макеты. Оно того стоило: когда «Весть» лежала на раскладке рядом с другими местными газетами, новое качество было видно с полувзгляда. Я уже не помню, бралось ли за образец что-то западное – но получилось явно «не наше».

Почему «Весть» была так читаема? Наверное, потому что ни один ее номер не обходился без какого-то явного «гвоздя». Редактором был Юрий Минин – человек, блестяще понимавший, какой крючок может «подцепить» аудиторию. И он так или иначе добивался, чтобы «гвоздь» был.

В сети недавно встретилось сразу две удивительных истории, в которые трудно было бы поверить, если бы не подтверждающие фотографии. Впрочем, насчет одной из них все равно высказываются подозрения, что фотошоп. Но - к делу.

Все началось с того, что один из пользователей Фейсбука - Константин Реуцкий - разместил вот такое фото:

С подписью: «Эта фотография была сделана отцом нашей подруги Светы Банниковой 1974 году. На ней запечатлен бегемот, плывущий по Северскому Донцу между Лисичанском и Северодонецком. В то лето на водную станцию приехал зоопарк. Лето было жарким, и участливые работники решили дать бегемоту поплавать. Веревку, которой его за ногу привязали к дереву, он немедленно перегрыз и, не раздумывая, предпочел свободу сытости и безопасности. На радость такой же смелой местной детворе, которая подкармливала и плавала с ним больше недели, пока работники зоопарка безуспешно ловили беглеца. Пересматриваю. Северский Донец. На обеих берегах — заводы, гиганты советской химической промышленности. Панельные высотки, люди, машины. По всем правилам его тут быть не должно. Но вот он, плывет. Посвящаю это фото всем, кто ощущает себя таким же контекстно неуместным но упрямым в своем свободолюбии бегемотом. Несите радость».

Умер Егор Павлов — один из оригинальнейших донецких рокеров. 10 января его будут хоронить. Как-то не хочется говорить, что с ним уходит эпоха — но что-то такое ощущается…

В истории донецкого рока есть несколько переломных моментов. Один из них — 1990 год. Тогда завершался один этап, который символизировал «Дикий мед». Начиналось что-то другое. Тогда на первый план и выдвинулся Егор со своими «Босяками». Они организовались стихийно, демократично. Они играли на бульваре Пушкина, собирая группку балдеющих поклонников. Это было ново, круто. За этим что-то должно было вырасти. За этим выросла «48-я параллель». Ее возникновение — заслуга не одного Егора. Но получилась ли она без него? Вопрос…

Так звучал Егор в 1990-м:

В художественном музее открылась выставка "Юзовка-Сталино-Донецк. Архитектурная история". Там - просто россыпь уникальных документов и фотографий. Некоторыми из них с нами поделился Александр Пешехонов - по моим ощущениям, главный вдохновитель выставки.

Благодаря ему, мы сегодня увидим то, что раньше рассматривали, надрывая глаза, лишь в скверном качестве, признается дружественный во всех отношениях ресурс Донецкий.

Речь идет о старом, изначальном стадионе "Шахтер", построенном в 1936 году. Мы видели это примерно в таком виде, как на первых трех фотографиях вот в этом материале. Более качественных фотографий не находилось. Но они были. Теперь они с нами.

Приступаем. Вот общий вид старого стадиона. Обратите внимание: на заднем плане, в деталях - Летний театр, вокруг которого столько копий было сломано в свое время.

В ночь с 20 на 21 июня 1981 года часть дома номер 9 по улице Розы Люксембург вдруг ушла под землю. Было разрушено 36 квартир. Погибло 6 человек. По истечении 31 года так и не вполне ясно, что же случилось.

Сегодня, в годовщину трагедии, мы предпринимаем попытку собрать мнения очевидцев, чтобы сосредоточить внимание на проблеме, которая должна волновать прежде всего ныне живущих.

Прежде чем уступить место очевидцам, вставлю свои «пять копеек». Сам я, житель окраины, от этих событий был чрезвычайно далек. Только что была пережита первая летняя сессия. Заботы в жизни были совсем другие. Тем не менее, и до нашей «Октябрьской» шахты волны дошли. Рассказывали, что дом провалился в шахтные выработки, и все умерли, кроме одного старичка, который в момент обрушения пошел в туалет и так там и остался до прихода спасателей, в неповрежденном панельном санблоке. Официально о катастрофе почти ничего не говорили, в полном соответствии со стилем эпохи.

Десять лет спустя я столкнулся с этой проблемой уже в качестве корреспондента газеты «Город». Теперь можно было говорить обо всем. Мы нашли языкатого маркшейдера в здании Минугля (хоть убей, не помню его фамилию), который нарисовал нам пару схем и объяснил, что виной всему стало нарушение строительной технологии: несущую стену сложили из силикатного кирпича, что строжайше запрещено. Со временем в подвале дома начала скапливаться вода, она размыла стенку из «силикатника» - и дом сложился, как карточный домик.

Потом о доме на Розе перестали говорить. Между тем, эта история с каждым годом становится все более актуальной. Поэтому мы ее и поднимаем.

Итак, слово очевидцам.

Дом 9 по Розе Люксембург на аэрофотосъемке начала 60-х

На грани разлома

Рассказывает Анатолий Гнутенко (ник на «Донецком» - «Старый»):

Мне повезло, я не жил по этому адресу. Могу поделиться только тем, что рассказали, не только мне, но и всей бригаде Михаил Кунец и Станислав Венжин. Михаил – как пострадавший, Станислав – как очевидец.

Помните первые кадры недавнего кинохита "Король Артур"? Когда на весь экран рисуют карту, где большими буквами написано SARMATIA, и эта страна лежит как раз поверх территории Донецкой области?

Жившие здесь сарматы якобы и составили славную когорту рыцарей Круглого стола, прославленную многими поэтами и сказителями.

Получается, что в дружине короля Артура служили, в общем-то, просто отважные донецкие парни, которые по договору с римлянами проходили 15-летнюю службу в составе имперских пограничных легионов.

Скажете, чушь? А вы знаете более правдивую историю о короле Артуре?

Как известно, переменчивость составляет одно из главных женских качеств. Но, что еще важнее - переменчива не только женщина, но и наше представление о ней. В средневековой Европе считалась красивой дама с выбритым лбом. Идеал барокко - это проказница с комплекцией актрисы Крачковской. И так далее.

Что уж говорить об идеалах нашего времени - они меняются минимум раз в десятилетие. И порой весьма радикально - если учесть некоторые общественные потрясения последнего времени. Давайте же посмотрим на тех женщин, которых можно считать "героинями эпох" в нашем региональном масштабе. А заодно и слегка опровергнем всеобщее мнение о том, что Донецк - город не женский. В смысле героинь...

Паша Ангелина: укротительница "железного коня"

Паша Ангелина Хронологически первой героиней Донбасса, конечно, является Прасковья Ангелина, трактористка-ударница, инициатор всесоюзного движения "каждой подруге - по железному коню" (или что-то в этом духе). Благодаря сталинской пропаганде, в истории навсегда остался образ здоровенной бабы в спецухе, натянуто улыбающейся в объектив. Какой была Паша на самом деле, знает мало людей. Сходите в краеведческий музей - и вы увидите, что этот продукт первых пятилеток был настолько романтичен, насколько полагается быть каждой женщине. Носил платья, причем (о ужас!) в горошек. Любил цветы. А из других источников известно, что у Паши были даже любовные истории. Счастья в личной жизни ей, впрочем, досталось мало, а вот славы - сколько угодно.