Город Сталино глазами украинизаторов 1929 года

В конце 20-х годов ХХ века в Донбасс зачастили украинские общественные и культурные деятели. Их целью была украинизация нашего края. Представляли они её себе по-разному. И впечатления от города Сталино, который они посетили в ходе своих путешествий, оказались далеко не однозначными.
I.
В апреле 1929 г. группа украинских писателей-футуристов побывала в четырёх городах Донбасса - Артёмовске, Горловке, Макеевке и Сталино. Группа состояла из членов харьковского литературного объединения "Нова Генерація" И.Г. Терентьева, Г.В. Вакара, А.И. Полторацкого и Дана Сотника. Надо сказать, что они были в рядах первых культурных деятелей советской Украины, которые прибыли в Донбасс с целью "установления связи украинской культуры с украинским рабочим".

Донбасс плохо поддавался украинизации. И если в Артёмовске и на соляной шахте Карла Либкнехта писателям-футуристам ещё удалось обнаружить интерес к украинским книгам и журналам, то в Горловке, Сталино и Макеевке украинская культура продвигалась из рук вон скверно.

Город Сталино украинизацию не воспринимал. Во время диспута о театре приезжие писатели слышали из зала крики: "Да говори же по-русски, ничего не понимаем!" А в городе они увидели магазин с поразительно безграмотной вывеской: "Бакалійно-вино-гастрономична відділеніе".

Футуристы сделали вывод, что с украинизацией Донбасса они опоздали, но всё-таки у них ещё теплилась надежда, что рабочий класс услышит украинское слово. Для этого они собирались начать максимально напряжённую работу. По итогам поездки писатель-футурист Алексей Полторацкий и фотограф Дан Сотник оставили красочные воспоминания "Донбас на півдорозі", напечатанные в харьковском футуристическом журнале "Нова Генерація".

На первый взгляд город Сталино путешественников разочаровал: даже не хаты, а халабуды среди речек глины. Прохожие останавливались по колено в болоте, когда мимо них проезжал экипаж. Спутник предупредил их, что это ещё не Сталино. Это Юзовка. Новый город будет через квартал.
И правда: через квартал они увидели большую улицу большого города, улицу серых стеклобетонных домов.

Сталино - это город, который строился заново. Приезжие футуристы считали, что это очень хорошо, потому что его можно было планировать, не считаясь со старыми домами. Пока что была построена одна улица, а точнее дополнена более чем наполовину новыми зданиями. Здесь были размещены партком, исполком, профсовет, гостиница, наробраз, редакции двух газет. И всё это сконцентрировано в одном месте. По мнению путешественников, это очень рационально.

Особенно авторов очерка поразил трамвай. Он был проложен по этой же улице, в которой каждый житель нашего города, безусловно, узнал уже улицу Артёма. Трамвай соединял Сталинский металлургический завод с железнодорожной станцией на расстоянии нескольких километров. Он наполнял сердца "отцов города" одновременно гордостью и разочарованием: трамвай это и культура, и основной уничтожитель электроэнергии, которую и так в недостаточном количестве вырабатывала сталинская электростанция.

Когда трамвай шёл по улице, часто гасло электричество в окружающих домах. Он беспощадно, "диктаторски", как писали авторы очерка, отнимал электроэнергию, необходимую ему для движения. Ехал он по городу очень медленно - часть энергии отбирали у него дома. Электричество иногда гасло, и темнота то и дело застигала наших путешественников с чашкой чая в руке. Тогда им приходилось "факироподобно" сидеть, ожидая пока пройдёт трамвай и электростанция победит недостаток электричества. Но вне города другая магистраль подпитывала трамвай - там он ехал быстрее.

Напротив гостиницы, где остановились футуристы, находился кинотеатр. Он был лучшим из тех, что они видели до сих пор. Вечером его оккупировали молодые рабочие сталинского завода и городские парни. Безусловно, это был только что построенный кинотеатр "Новый" (затем "Комсомолец").

В Сталино уже на тот момент насчитывалось 150 тыс. жителей. Авторы очерка назвали его "советским Чикаго", так быстро, буквально на глазах, рос город. Он был ещё и весёлым - кино, клубы и театры работали в нём очень хорошо. Путешественники увидели в городе даже авто, что тогда было редкостью!

Далее авторы очерка направились на металлургический завод, похожий на индустриальную крепость. Им нужно было получить не только пропуска, но и разрешение на фотосъёмку. Фотографу Дану Сотнику разрешили сделать не более 20 фотографий. С ним едва не случилась беда: несчастный Сотник, получая разрешение на фотосъёмку, посреди города чуть не погиб в болоте, стоявшем на площади, если бы не парень-почтальон, который случайно проходил мимо того места, где он тонул. Этот парень торжественно заявил: не ходите без сапог! А когда узнал, что они приезжие, дополнил: ну так не приезжайте, если у вас нет сапог!

Харьковские футуристы посетили в Сталино металлургический завод и шахту, встречались с интеллигенцией города, читали стихи. Завод поразил их своим величием. Домны, мартены, руда, металл, уголь. Слева гудел гудок, справа свистел газ, напротив били в железную рейку, а позади шумел поезд. Завод громыхал всеми своими цехами, немилосердно гудел.

Вначале футуристы спустились в газовый цех. Тут из-под земли струилось пламя, как из огромного примуса. Газ шёл к домне. В старом мартеновском цеху подавали чугун в мартен лопатами. Другой мартеновский цех – длинный дом в несколько этажей. В отличие от старого цеха мартены не были вкопаны в землю и крыши закрывали их от непогоды. Металлурги здесь не подавали металл в мартены. Вместо них работала одна рука – металлическая, которой управлял один рабочий. Футуристам было интересно. Они с восторгом вспоминали о заводе.

Шахта, в которую они спустились через несколько дней, вовсе не являлась одной из самых больших. Она была глубиной 170 саженей, и ей было далеко до шахты «Смолянки», которая в то время считалась третьей в мире по глубине. Писатели знали, что проносить сигареты и спички в шахту категорически запрещено. Но шахтёры всё-таки осмеливались курить под землёй, не смотря на опасность.

Другой опасностью была клеть, в которой писатели спустились с ветерком. Они не успели испугаться, поскольку перехватило дух. Клеть летела быстрее, чем падала вода. Газ, клеть, вода, обвалы – четыре опасности, с которыми сталкивались бесстрашные люди в шахте. И не только люди. Шахтёры поведали футуристам истории о своих помощниках - лошадях. Конь в шахте чувствовал опасность и зачастую предупреждал о ней.

До места работы харьковским писателям пришлось идти 2,5 км. Но это было не последнее испытание. Они пришли в забой и поняли, что такое работа шахтёра! Ползти пришлось на животе. Угольная пыль забивалась в ноздри. Локти и колени, всё тело было поцарапано об острые куски угля. Так работал забойщик. И улучшить его работу можно только за счёт механизации шахт, - сделали вывод писатели.

В нашем городе футуристы провели несколько встреч. Знакомство с местной интеллигенцией оказалось неоднозначным. Она забраковала их стихи, назвав их "непоэтичными". Перед рабочими металлургического завода на заседании комсомольской ячейки футуристы читали свои стихи о сборе металлолома. Но обсуждения на этот раз не было, поскольку заседание имело специальное значение, и было очень серьёзным. Из нашего города украинские футуристы увезли множество ярких впечатлений, которые и легли в основу их очерка.

* * *

В июне 1929 г. Донбасс посетил украинский писатель и культурный деятель Борис Антоненко-Давидович в составе группы киевских писателей, которая ехала по приглашению Культотдела Сталинского Окрпрофсовета. Его спутниками были М. Шеремет, Б.Тенета, Д. Фальковский, Я. Качура, Ф. Якубовский. Путешествие писателей в наш край описано Б. Антоненко-Давидовичем в очерке «Земля горить» в журнале «Життя й революція».

Интересно, что харьковские футуристы тут же обрушились на этот очерк и его автора с беспощадной критикой. И надо сказать, есть за что. По мнению футуристов, вместо того, чтобы устанавливать связь украинской культуры с рабочим Донбасса, Б. Антоненко-Давидович без конца вспоминал «украинскую нацию» и инспектировал библиотеки на предмет нахождения там украинской книжки и периодики.

Начал Б. Антоненко-Давидович свой очерк с того, что назвал Донбасс «чудним». Разве поймёшь, что Донбасс – это Украина? Украина – это хатки, садочки, океан золотой пшеницы и голубое небо. А Донбасс – это голая степь, закуренная дымами, запорошенная порохом. И хеопсовы пирамиды «тераконів». Не нравилось украинскому писателю то, что он увидел из окна вагона. Но ведь если Донбасс – не Украина, зачем же он направлялся украинизировать наш край?

В переполненном вагоне татары, китайцы, россияне и несколько украинских селян ехали на работу, на заработки, под землю, в забой. Было весело, шумели шахтёры. Их жизнь изменилась. Меньше стало пьянства. Появились клубы, библиотеки. И только сезонные рабочие, «летуны», печальны. Они и в шахте остаются селянами. Со страхом слушали они рассказ рабочего о том, как на шахте «Мария» обвалилась клеть с людьми. Б. Антоненко-Давидович был явно на стороне «летунов». Писатель сокрушался: зачем он вёз свою книжку читать в рабочих клубах Сталинщины? Гораздо интереснее было слушать из уст шахтёров правду жизни.

«Спешите, покупайте! Полная ликвидация неграмотной Украины! Украинская грамматика со словарём и переводом на русский язык, вместо шестидесяти – двадцать копеек! Полная распродажа! Украинские грамматики и словари! Граждане, спешите, покупайте!», - так на главной улице Сталино кричал подросток, торгуя пособиями для украинизации. Но не стоило думать, что это «Книгоспілка» или какое-то агентство пропагандировало в массах украинскую книжку. Это обыкновенный спекулянт, по мнению автора очерка. Он скупил проданные на макулатуру старые грамматики и привлекал неразборчивого гражданина УССР.

Но Сталино худо-бедно всё же украинизировалось. На главной улице кричал и пел громкоговоритель на украинском языке. Вывески все тоже были на «мове», но подавляющее большинство с ошибками. Например: «Перукар Жан. Гоління і стрижіння чоловіків і дам». Но надо сказать, что и сам автор очерка употреблял совсем не украинский язык: «у шахтах, на великих метелюргійних і хемічних фабриках».

Украинизацией Сталино занимался завагитпропа Окрпрофсовета тов. Карпека. Б. Антоненко-Давидович описывает его портрет: «Светлый, уравновешенный, низенький человек, со спокойной усмешкой». Он сделал чудо. Тихонько приехал, и тихонько украинизировал аппарат. И это в Сталино, в этой бывшей безнадёжно русифицированной Юзовке, - восклицает автор очерка! Этот самый Карпека и ещё глава Окрисполкома и завкультотдела Окрпрофсовета, который отличался тем, что упорно, даже приветствуя московских еврейских писателей, говорил на «мове». Это, по мнению Б. Антоненко-Давидовича, были столпы украинизации Сталино!

Автора очерка глубоко поразила экскурсия в Ново-Смоляниновскую шахту. По пути он видел шахтёрское жилище. Чёрные домишки с пристроенными сараями для дров и летней кухней. Ни сада, ни огорода, только кое-где торчали кустики. Виновата прежняя жестокая действительность. Шахтёр имел шахту, где работал, и грязную душную халупу, в которой спал. Он, сокрушался Б. Антоненко-Давидович, не знал даже слова «дерево». Говорил: «Смотри, шахту нарисовал на картинке, даже ветка около дома растёт»…Возле домов писатель увидел скворечники и голубятни. По его мнению, это была последняя связь шахтёра с природой, к которой он всё же тянулся.

Всю дальнейшую экскурсию нашего автора не покидало чувство страха. Со страхом описал он спасательную станцию, которая хранила за своими стенами ужасную статистику смертей, и сравнил коксовую печь с ревущим зверем. Спуск в клети и работа в забое вызвали у него ужас. Какой тяжёлый труд! Он понял, что не побывав в шахте, не видел и половины жизни.

Дом культуры, шахтёрский клуб на Смолянке, Макеевский (в оригинале почему-то Мокеевский) рабочий клуб, Совпартшкола, переполненный зал кино на Будёновке, клуб мистрана, цехи фабричные – здесь проходили встречи украинских писателей с рабочими. Все выступления слились у них в заполненные овалами рабочих лиц помещения, долгие аплодисменты, вытянутые вперёд шеи. На стенах – лозунги за овладение украинской культурой, портреты и биографии украинских писателей, выставки книг. Б. Антоненко-Давидович всё же попытался быть объективным: встречали их в Сталино очень тепло. Приветствия, заявления, пожелания, на украинском языке, на жаргоне, на русском.

В Макеевской библиотеке на выставке «Что читать рабочему» рекомендовались 5-6 имён не лучших украинских писателей и три журнала: «Молодняк», «Гарт» и «Нова Генерація». Автор очерка поинтересовался у библиотекаря: «А почему не рекомендуете журналы «Червоний Шлях», «Життя й революція», «Літературний Ярмарок», если уж предлагаете «Нову Генерацію»»? Библиотекарь ответил, что эти журналы в читальне есть, но их дают читать только подготовленному читателю, которого хорошо знают и уверены, что на него эти журналы уже не могут влиять. Писатель негодовал, но харьковские футуристы были рады: их журнал «Нова Генерація» упомянут на выставке.

В очерке Б. Антоненко-Давидович привёл разговор в поезде с инженером Госпароходства из Киева. «Украинизация Донбасса?! Это, ребята, не пройдёт! Будете украинизировать – уйдут от вас инженеры и рабочие, останутся ваши шахты пустыми… Инженеры не хотят украинизироваться, и ничего вы не сделаете. К инженеру нельзя применять те методы, которые применяют Бойко и компания из Киевского Укрликнепа. Если бы иначе подошли, может быть и вышло что-нибудь, а так – нет». Б. Антоненко-Давидович пытался спорить, но не так и не смог переубедить инженера. Тот остался при своём мнении.

Очерк закончился на пессимистической ноте. Поздно ночью писатели возвращались из Будёновки в Сталино. Перед их глазами открылось зарево Сталинского металлургического завода, над которым висела могучая красная туча. Казалось, что горит земля. Копыта зацокали по мосту. Внизу блестела чёрная лужа. Это Кальмиус. Когда-то славная речка Калка, на которой татары разгромили украинских князей с половцами. Прежний Кальмиус – граница запорожских вольностей – Кальмиусская паланка войска запорожского низового. Теперь, по мнению писателя, ненужная грязная лужа.

Итак, перед нами два очерка. И в них по-разному описан наш город. Не всё понравилось украинским футуристам в Сталино. Более того, они считали, что с украинизацией опоздали. Но со страниц очерка А. Полторацкого и Дана Сотника город предстал перед нами обновлённым, полным надежд, на полпути к социализму. Совсем другое дело – очерк Б. Антоненко-Давидовича. Он оставил гнетущее впечатление. Писателю не понравился город, и это видно невооружённым взглядом. Но как бы то ни было, факт остаётся фактом: украинизировать Сталино не удалось никому.

Елена Згинник