Итальянские проблемы Украины

150-летний юбилей Рисорджименто как наглядный урок для творцов нашей государственности

События в Ливии и Японии затмили все остальные мировые новости. Мало кто обратил внимание, что на днях в Италии стартовала череда торжественных мероприятий, посвященных 150-летнему юбилею объединения этой страны. Между тем для Украины этот юбилей и бурная дискуссия, развернувшаяся вокруг него в Италии, могут послужить хорошим уроком того, как нужно и как не нужно строить государство. Это тем более важно, поскольку нынешний год пройдет под знаком 20-летнего юбилея провозглашения независимости Украины, и дискуссии вокруг опыта украинского «державотворення» неизбежны. Вроде бы страны и юбилеи такие разные, однако даже беглого ознакомления с итальянской повесткой дня достаточно, чтобы обнаружить немало поразительных аналогий с украинской действительностью.

Итальянский для итальянцев — первый иностранный

Украинские националисты, доказывая необходимость тотальной украинизации, почему-то любят ссылаться на примеры Франции и Италии. В перечне их «аргументов» избитая фраза «Во Франции все говорят по-французски, а в Италии — по-итальянски». В примитивном сознании националиста (а любой национализм поневоле ограничивает рамки сознания и кругозор) сложившиеся штампы порой с огромным трудом накладываются на реальность. К примеру, можно представить, какой шок вызывает у украинского «национал-демократа» известие о том, что во Франции уже на протяжении нескольких недель на вершине национальных чартов и хит-парадов удерживается музыкальный альбом певицы Нольвен Леруа на бретонском языке. Наши доморощенные унификаторы удивятся, увидев двуязычные дорожные знаки во французской Бретани или узнав об изучении корсиканского языка в школах и вузах Корсики.

А ссылки на примеры Италии меня всегда поражали. Уж кому бы ссылаться на этот пример, но только не сторонникам официального моноязычия Украины. Судите сами: итальянская провинция Валле-д'Аоста имеет два официальных языка — итальянский и французский; в Сардинии официальным является сардинский язык (или сард), на котором говорят до 2 млн. человек, а в некоторых частях провинции — еще и каталанский, на котором разговаривают жители г. Альгеро; в провинции Трентино-Альдо (местные жители называют ее не иначе как Южный Тироль) официальным языком наряду с итальянским является немецкий. И этот перечень можно продолжать.

Британский исследователь Дэвид Гилмор, который к 150-летию объединения Италии написал уже нашумевшую книгу «В поисках Италии», рассказывает, как в 2008 г., прогуливаясь по улицам г. Бари со знакомым итальянским кинорежиссером, он удивился речи местной молодежи, которую историк не понимал. Как выяснилось, его итальянский провожатый также не понимал эту речь, сказав, что молодые люди разговаривают на местном языке барезе, а он, уроженец г. Лечче, понимал лишь итальянский и свой родной язык леччезе, который совсем не похож на язык, общепринятый в Бари. Если вы посмотрите на карту, то увидите, что Бари и Лечче находятся в одной области Апулия, а расстояние между ними едва превышает 100 км. Что уж говорить о языковых различиях между более отдаленными областями Италии.

Две трети населения Италии в быту используют свои региональные языки, а не итальянский, многие из них начинают изучать официальный язык государства как свой второй лишь в школах (очень похоже на Украину). Не случайно венецианский актер и певец Лино Тоффоло назвал итальянский «нашим первым иностранным языком».

За что сожгли Гарибальди?

Но языковые различия — ничто по сравнению с тем, что Италия разделена ментально, культурно, духовно, исторически. И в этом смысле она очень напоминает Украину. 150-летний юбилей объединения Италии не просто проявил все эти различия, он сам стал темой для споров и обнажил неприкрытый антагонизм между регионами и их политическими представителями. В то время как в Италии официально чествовались «герои Рисорджименто» (так называется исторический период объединения разрозненных апеннинских земель в одно государство) и возлагались цветы к многочисленным памятникам Гарибальди, противники официозного взгляда на историю страны в провинции Венето торжественно сожгли чучело объединителя Италии, на котором красовалась надпись: «Герой помойки».

Самое любопытное, что эти «оппозиционеры» являются сейчас в Италии... властью. Да-да, противники самой идеи объединенной Италии спустя 150 лет после этого объединения входят в правительственную коалицию. Речь идет о небезызвестной «Северной Лиге» («Лега Норд») — политической партии, созданной в 1991 г. как федерация региональных организаций Севера и Центра Италии. После ошеломляющего успеха на общенациональных выборах 2008 г. (третье место в стране) «Лига» вошла в коалицию Берлускони, а ее четыре руководителя стали министрами. Лидер же партии Умберто Босси был назначен министром Италии по федеративной реформе, в его обязанности входит подготовка перехода Италии от унитарной модели управления к федеративной.

«Лига», ее члены правительства, депутаты и многочисленные представители местной власти выступили против официального празднования 150-летнего юбилея объединения Италии. Президент провинции Южный Тироль Луис Дернвальдер, к примеру, категорически выступил против торжеств, заявив, что территория его провинции была передана Италии после Первой мировой войны как «трофей». «Я не имею ничего против Гарибальди, — заявил президент североитальянской провинции, — но для нас годовщина представляется совершенно иначе и напоминает об отделении от родной Австрии. Немецкоязычным жителям нечего отмечать. В 1919 г. нас не спрашивали, хотим ли мы быть частью Италии».

Целый ряд провинций и городов Северной Италии отказался от проведения официальных торжеств. Руководители «Северной Лиги» публично призвали компании и фирмы не объявлять 17 марта (собственно, день годовщины объединения) выходным и заявили, что все их партийные структуры считают этот день рабочим. Мало того, сам Берлускони, учитывая позиции коллег по правительству, долго колебался по поводу объявления общенационального праздника. Однако для премьер-министра это был хороший повод хоть на время переключить внимание итальянской прессы с его сексуальных скандалов на дискуссии иного рода.

«Рожден, чтобы убить Италию»

Почему же через полтора века после официального провозглашения Итальянского Королевства сохраняется столь противоречивое отношение к этому историческому факту, как и вообще к идее объединенной Италии?

Дело в том, что многие итальянцы уверены: никакого объединения никогда не было! Умберто Босси как-то заявил, что в 1861 г. Гарибальди «не объединил Италию, а разделил Африку», имея в виду «отделение» Сицилии и «мавританского» Юга от «исторической родины». Некий бывший итальянский министр на условиях анонимности сообщил сэру Гилмору: «Вы знаете, Гарибальди сослужил Италии очень плохую службу. Если бы он не вторгся в Сицилию и Неаполь, мы на Севере имели бы богатейшее и наиболее цивилизованное государство в Европе». Правда, экс-министр тут же добавил: «Конечно, Юг был бы для нас в таком случае соседом вроде Египта».

Жители Львова любят называть свой город и Галичину «украинским Пьемонтом», намекая на исключительнейшую роль своего края в деле создания независимой Украины. Видимо, они и не подозревают, что Пьемонт (который, кстати, во многом остался франкоязычным) сейчас является одним из основных центров североитальянского сепаратизма — наряду с Ломбардией, Венето и рядом других провинций. Именно эти 14 земель, по мнению «Северной Лиги», составляют «федерацию наций» под названием Падания. В 1996 г. «Лига» даже провозгласила независимость Падании, с чего, собственно, и началось восхождение этой политической силы. В своей декларации о независимости «Лига» провозгласила историю объединенной Италии как сплошной период «колониального ига, экономической эксплуатации и морального насилия». Можно представить, что бы творили с украинской политической партией после подобного акта и какие кары требовали бы применить против его авторов.

Призывы Босси нашли более чем живой отклик в душах жителей Севера. В моду вошли детские футболки со слоганами «Падания не Италия», «Рожден, чтобы убить Италию» и т.д. Нет сомнений в том, что данные идеи родились не на пустом месте.

На промышленно развитом Севере всегда, на протяжении всех этих 150 лет, были уверены, что «ленивый», «варварский», «мафиозный», «африканский» Юг пожирает бюджетные доходы, потом и кровью зарабатываемые работящими северянами (кстати, еще одна аналогия не в пользу идеи о Львове как «Пьемонте» — у нас скорее индустриальный Донбасс больше подходит на эту роль). Причем эти оценки не меняются все те же полтора века. Один из творцов Рисорджименто Луиджи Фарини, которому довелось стать четвертым премьер-министром объединенной Италии, прибыв в октябре 1861 г. в Неаполь, к своему ужасу обнаружил, что Юг является «не Италией, а Африкой». Французский путешественник Августин де Лессер писал в те годы: «Европа заканчивается в Неаполе и заканчивается довольно плохо».

Южане также изначально не были в восторге от северян и от идеи объединения с Италией. Французский писатель Максим Дюкан, побывавший в годы Рисорджименто в Неаполе, с удивлением обнаружил толпы народа, кричавшего «Да здравствует Италия!», а после просившего его пояснить, что вообще такое — эта Италия. Фарини писал в 1861 г.: «Из 7 миллионов жителей Неаполитанской провинции не наберется и сотни, которые хотели бы объединения Италии». Он предупреждал, что Неаполь станет «гангреной для остального государства».

В свою очередь сицилийский священник Луиджи Стурцо, ставший одним из основателей Христианско-демократической партии Италии, заявлял: «Оставьте нас в покое на Юге. Позвольте нам на Юге самим управлять собою, планировать нашу собственную финансовую политику, расходовать наши налоги, брать ответственность за нашу собственную публичную сферу и искать наши собственные рецепты преодоления своих трудностей... Мы не нуждаемся в опеке Севера».

Все эти споры и взаимные оскорбления длятся до сих пор. Считается, что Италия объединяется лишь во время футбольных матчей своей сборной (кстати, еще аналогия с Украиной), при этом во время матчей внутреннего чемпионата разделение страны ощущается сильнее, чем на парламентских выборах. На стадионах Севера команду из южной провинции Калабрия запросто могут встретить плакатами с оскорбительными надписями «Калафрика» или «Саудовская Калабрия». На стадионе «Сан Сиро» в Милане фанатов из Неаполя приветствуют огромным баннером «Добро пожаловать в Европу!»

Кавур, ты не прав!

150-летний юбилей создания Италии еще больше обнажил известные всей стране проблемы отсутствия единства и оживил дискуссию на тему возможности сохранения единого, хотя и столь разнородного государства. Многие итальянские политики уверены: основная проблема Италии в том, что изначально была заложена ошибка при определении административной формы устройства государства.

Уже тогда, полтора века назад, отцы-основатели объединенной Италии вели ожесточенные дискуссии по поводу унитарной или федеративной модели устройства страны. Один из творцов Рисорджименто миланский мыслитель Карло Каттанео категорически отказывался входить в состав итальянского парламента и гарибальдийское правительство Неаполя в знак протеста против отказа первого премьер-министра Италии Камилло ди Кавура предоставить Неаполю и другим провинциям Италии статус субъектов федерации (кстати, любопытно, что унификатор Кавур, будучи пьемонтцем, изучал итальянский как второй язык, ему всегда было комфортнее говорить по-французски). В течение столетия Италию пытались унифицировать, во времена фашистской диктатуры Муссолини — очень жесткими способами. Сейчас же Гилмор пишет: «Многие конституционалисты полагают, что Каттанео был прав, а Кавур ошибался по поводу федерализма; они также считают, что фашизм было бы гораздо тяжелее установить в 1922 г., если бы правительственное устройство было менее централизованным... Когда в 2008 г. министр финансов предложил... предоставить регионам модель «фискального федерализма», похоже, Италия наконец-то оказалась на дороге, на которой она должна была оказаться изначально, государство наконец признало важность регионализма и многообразия».

Сейчас основные политические партии Италии чуть ли не единодушно призывают к преобразованию унитарного устройства в федеративное. К ним присоединяются общественные деятели и бизнесмены. К примеру, для рядового украинца слово «Illy» означает лишь популярный итальянский бренд кофе. А для жителя Триеста фамилия владельца этой кофейной компании Рикардо Илли ассоциируется не в последнюю очередь с его призывами к федерализации Италии. По мнению бизнесмена, в Риме должны быть сосредоточены лишь вопросы обороны, внешней политики, национальной безопасности, общественного порядка и частично — здравоохранения. Все остальные вопросы, по словам кофейного бизнесмена, должны быть переданы на региональный уровень.

Вокруг идеи преобразования унитарной Италии в федеративное государство в элитах фактически сложился консенсус, что отразилось в создании специального министерства федеральной реформы. Эта идея находит все большее сочувствие среди населения. Согласно опросу общественного мнения, проведенного в июне 2010 г. компанией SWG, более 60% населения страны выступают за федеративное устройство Италии. Причем эту идею поддерживают 80% населения северных регионов (в том числе того самого Пьемонта — на заметку жителям Львова!) и 50% жителей Центра. Правда, на менее населенном Юге против федеральной реформы высказываются 59% жителей.

При этом стоит отметить немаловажный факт: значительное число жителей Севера считают, что в случае отказа государства от федеративных преобразований необходимо ставить вопрос об отделении от Италии. То есть альтернативу федерализму многие граждане «объединенной» Италии видят лишь в сепаратизме. Сторонников унитарной модели в итальянском Пьемонте (не путать с «украинским») все меньше и меньше. Поиски идеального государственного устройства Италии выходят на новый этап.

Надо ли нам искать свой путь 150 лет

...и ждать прихода своего Муссолини, чтобы понять невозможность унификации столь немаленькой и столь разнородной страны, какой является Украина? Ведь невооруженным глазом видно, что мы имеем те же проблемы, которые наглядно обнажились сейчас, во время празднования итальянского юбилея. Мало того, у нас их больше — различные геополитические ориентации регионов, религиозный раскол, чего нет в Италии, и так далее.

Мы также имеем развитый промышленный регион, который тяготится ролью донора и несправедливостью распределения благ в стране. Однако у нас эта проблема носит гораздо более скандальный характер. К примеру, в Италии нельзя представить (во всяком случае в наши дни), чтобы деньги, доставшиеся дотационному региону в результате перераспределения бюджетных средств, пошли на строительство идеологических памятников, чуждых Северу, или тем более на возведение стадиона в Неаполе. У нас же дотационная Львовская обл. запросто может принимать решение о выделении 600 тыс. грн. из областного бюджета на памятник Бандере, которого не воспринимает регион-донор.

Или кто объяснит, почему в Донецке и в Харькове стадионы к Евро-2012 построены в основном за счет частных инвестиций местных спонсоров, а Львов, кичащийся своими «рыночными традициями» и «особым патриотизмом», радостно передал свой строящийся стадион на баланс Кабмина и теперь требует колоссальных вливаний из госбюджета? Где же эти «патриотичные» бизнесмены Львова? Почему они не смогли скинуться на свой стадион, вновь переложив заботы на плечи регионов-доноров, то есть в основном все на тот же восток? И что же взамен получили дончане и харьковчане? Ах, ну да, мемориальную доску нацистскому коллаборационисту Иосифу Слепому. Равноценный обмен! Вполне по-итальянски.

Когда представители партии «Русское Единство» решили провести празднование Дня Победы в столице «украинского Пьемонта», власти Львова назвали это «провокацией» и заявили, что не допустят акции. А ведь, казалось бы, День Победы — официальный праздник в государстве, а крымчане, намеревающиеся посетить Львов 9 мая, имеют те же гражданские права, что и многочисленные львовяне, периодически наведывающиеся на всевозможные марши то в Киев, то на восток Украины. И кто-то после этого будет говорить о единой, унифицированной Украине?

Как львовский ректор себе зарплату поднимал

А вот еще один прелюбопытнейший пример из того же разряда. Речь идет еще об одном юбилее, который празднуется в Украине в этом году, — о 350-летии Львовского национального университета им. Ивана Франко. Казалось бы, юбилей действительно значимый, стоит того, чтобы его достойно отметить и львовянам, и дончанам. Но есть одно обстоятельство, которое вновь заставляет задаться сакраментальным вопросом Ивана Васильевича: «За чей счет банкет?»

Оказывается, праздник организован на основе указа Виктора Ющенко от 3 октября 2008 г., который не отменен до сих пор. И этим указом, помимо прочего, устанавливается повышение зарплаты работникам Львовского университета в размере, ни много ни мало, 100%! Этим же указом для львовского вуза было установлено соотношение количества преподавателей и студентов один к пяти. Я поспрашивал ректоров и проректоров ряда донецких и киевских вузов об их аналогичных показателях. Выяснилось, что в вузах Донецка соотношение 1 преподаватель на 12 студентов считается счастьем, а чаще всего оно доходит до 20 студентов на преподавателя.

Подчеркиваю, указ действует, никто его не отменял. А пикантность состоит в том, что ректором вуза является И. Вакарчук — тот самый, который был «оранжевым» министром образования в момент подготовки указа и наверняка курировал его принятие. Уж в Италии факт двукратного повышения министром зарплат сотрудникам вуза, в который министр потом пошел работать ректором (хороша, поди, должна быть двукратная зарплата ректора!), точно приравняли бы к политической коррупции и начали бы расследование по этому поводу — итальянцам не привыкать к судам над министрами-коррупционерами.

И уж наверняка факт дискриминации вузов тех областей-доноров, за счет которых содержатся образовательные заведения дотационных регионов, вызвал бы бурю возмущения в итальянском Пьемонте. Там проблему видят как раз в том, что, внося различный вклад в ВВП Италии и, соответственно, в бюджет, Север и Юг получают одинаковые средства на содержание своих учебных заведений. А у нас, для сравнения, только одна Донецкая обл. в прошлом году произвела 21,1% всей промышленной продукции Украины, а все три области Галичины вместе взятые, этот «украинский Пьемонт», — лишь 4,8%. Но почему-то преподаватель Донецка, вкалывая больше своего львовского коллеги, должен получать в два раза меньшую зарплату. Это ли не показатель наличия проблем в нашем государстве, гораздо более серьезных, чем в Италии?

Три сценария для Украины

Юбилей объединения Италии обнаружил серьезнейшие проблемы в обществе, обернулся серьезными дискуссиями о судьбе государства в целом, о том, возможно ли его сохранить в нынешнем виде. Однако в ходе этих споров не просто перечисляются проблемы — обществу преподносится вариант сохранения единой Италии при очевидной разнице между ее регионами. Подавляющее большинство экспертов сходятся на том, что федерализм — это чуть ли не единственный шанс для данного разнородного государства (ну не вариант же возврата Муссолини обсуждать в XXI веке!).

В Украине же дискуссии о единстве государства и отсутствии такового длятся давно, и наверняка они усилятся по мере приближения 20-летия независимости. Беда в том, что большинство разговоров об этом ограничивается лишь констатацией различий между западом и востоком. На мой взгляд, по примеру Италии мы должны бы уже переходить к обсуждению рецептов. Пора задуматься над тем, как объединить не просто сторонников и противников Бандеры, а целые регионы, являющиеся носителями абсолютно противоположных цивилизационных идей.

Вариантов может быть по большому счету только три: одна из Украин должна задавить друг друга, навязав другой свои взгляды, идеалы и принципы (собственно, чаще всего этот вариант наши «элиты» и пытаются реализовать, хотя всегда такие планы заканчиваются провалом); Украина должна разбежаться по разным государствам да и не мучиться больше (этот сценарий уже озвучен рядом общественных деятелей с двух сторон); Украина должна выработать такую форму государственного устройства, которая учитывала бы разнообразие исторически сложившихся регионов, а их жители смогли бы сами, без диктата Центра, определять, какие памятники, стадионы или вузы строить, используя заработанные, а не отпущенные сверху средства.

Попросту говоря, Украине стоит определиться, станет ли она Италией 1930-х гг. (тоталитарной державой, пытающейся унифицировать все и вся), Италией 1850-х (сообществом разрозненных и конкурирующих между собой стран и «вольных городов») или же современной Италией, отказавшейся от попыток всеобщей унификации и стремящейся к федерализму.

Отсюда