Про подвиг и обезьян

Когда Парфёнов произносил свою речь, как опытный виндсерфер пользуя приключившееся с Олегом Кашиным в качестве волны, которая вынесет на поверхность не только его самого, но и доску, меня не покидала мысль в театральности происходящего. Люди, которые имеют дело с фактами, а не их интерпретациями, меня поймут - они единственные, которые чувствуют постанову за версту, пусть иногда и покупаются.

Паразитируя на случившемся, Парфёнов в действительности обезьянничал. Как, впрочем, и многие его собратья по цеху. Как и сам Кашин, который в первой же заметке сравнил себя с Гагариным. Не удивлюсь, если и первое, и второе, и интервью Кашина в больнице войдут в очередной замечательный фильм Леонида, который остаётся самым талантливым и востребованным интерпретатором современности, но не репортёр ни разу.

Жаль, но ч0рно-белый ролик вверху вовсе не оригинал, а такая же постанова, что и Парфёновский спич. Это инсценировка из голливудского фильма "Доброй ночи и удачи", который вышел в 2005 году. Вся прелесть исторической игры слов теряется в переводе.

В американских учебных заведениях редко кто из числа изучавших историю медиа прошёл мимо фигуры Эдварда Марроу, который объявил эфирную войну сенатору Маккартни и выиграл её. Это был действительно подвиг. Марроу пошёл не только против ценностей, мнений и убеждений части зрителей. Он пошёл против учредителей, политиков и даже коллег. И - о Боже! - рекламодателей. В самый сытый и неподходящий момент. Ледокол во льдах и один у мачты. Мужчина, которые не побоялся заметить публично, что король-то голый. Ему было что терять. И за что/против чего бороться.

Разница между Марроу и Парфёновым - небольшая, но очень значимая. Приблизительно, как между отцом горничной и отцом графини: первый боролся за то, чтобы не было богатых, а второй, чтобы не было бедных.

Программа Посмотри! от Марроу стала краеугольным камнем в построении новой школы телевизионной журналистики. Серия его выступления даже не против Маккартни, а призыв к высоким стандартам журналистской работы, поддержанные личным примером и примером коллег, привела не только к уходу сенатора с политической авансцены, но и смене социального фона Штатов, который стал много более левым. И новому эволюционному шагу в работе медиа, который был успешно похерен изнеженными и уставшими от борьбы и сопротивления искушениям потомками. Включите дуроскоп, всё же очевидно. Чего опасался Марроу - случилось. И Парфёнов - один из. Пусть как принято он и подаётся под соусом "борца за свободу".

Каждый имеет шанс стать Марроу, Веллсом, Пулитцером, Томом Вулфом или Хантером Томпсоном, но других таких быть не может. Новые - могут быть, да. Ибо тут, как и в спорте, нету другого места, кроме первого. И каждый, кто смело ступает следом по уже проторенной через болото предубеждений тропу, только обезьянничает. Превращая подвиг в фарс.