Стонущего придави!

Их придавишь, они немного постонут, а потом привыкают, потом привыкают.

Поначалу, конечно, сильно возмущаются, но ты, главное, внимания не обращай, не разрешай себе прислушиваться, ни в коем случае не реагируй. Самые слабые из вас начинают на себя примерять: а вдруг со мной бы так случилось, а вдруг сын мой или дочь. Вот этого вообще никогда не позволяй.

Чуть в голове такая мыслишка появится – тут же бей ее, дави как клопа, она самая вредная, она тебе мозг изнутри сожрет, как мышь. Они это они, мы – это мы. Нам можно, им нельзя. Придави и держи. Ну, стонут, что с того. Судьба у них такая – стонать.

Никого не должно быть жалко, никого. Жалость – она унижает. Но не того, кого ты жалеешь, а тебя.

Пожалел – и сам стал таким, как он. Пожалел бомжа, примерил на себя его лохмотья и вонь его – сам стал бомжом. Пожалел старика – состарился вмиг. Ребенка пожалел – в дитя неразумное и превратился. В тупое, плачущее, замызганное дитя еще и без мамкиной сиськи. Сиди теперь, жди, кто пеленку сменит. Ты этого хотел?! Жалостивый!

Не думай ни о ком хорошо, разве о тебе кто-то хорошо думал, вспомни. Никто и никогда, а ты зачем слабину даешь? Никто не оценит, никто не запишет. Нет тех реестров и книг амбарных, куда люди пишут хорошее о других. А плохое помнят, помнят плохое. Не забыл, как ты в прошлом году шел, а он навстречу тебе и даже не поздоровался. Помнишь ведь, не выветривается, а где записано? А нигде, к голове твоей приколочено золотым гвоздиком. И не выдергивается, сколько ни пробуй.

А теперь ты вспомни хорошее, хоть что-нибудь, натужься, вытряхни из головы хлам, разметай его палочкой по грязному полу, найди там хорошее, хоть с виду. Нет и никогда не было. И так у всех, поверь.

Но часто не верь. Вообще не верь никому и ничему. Ни словам, ни делам, ни написанному, ни услышанному. Потому что все изо лжи, дурак ты, что ли, верить ей? Все врут, и ты ври.

Не говори правды, хоть и нет ее, но все равно не говори. Закрой рот, когда захочет она вырваться из души твоей, закрой и проглоти. Преврати ее в нечистоту, выдави из себя и забудь. Вот так легче будет, чувствуешь – легче, цени это.

К легкости стремись во всем, не бери на себя тяжести, пусть другие носят, а тебе не надо. Устанешь или заболеешь, кто тебе поможет – никто никому ты не нужен и тебе никто. Заболеешь и умрешь, а тебе жить надо, долго и назло. Поэтому не перетруждайся и не бери на себя много. Лучше попроси кого-то или прикажи.

Приказывай часто. Повышай голос. Кричи. Буй кулаком по столу, а лучше в лицо. Они это любят когда в лицо, потом вспомнят, скажут, что не зря. Сильно бей, наотмашь, хочешь, целься, а можешь и так.

Если часто и сильно будешь бить – меньше станешь промахиваться. К тому же к таким тянутся. Они к тебе с почтением, а ты хрясь ему, больно, палец ушиб, оба довольны.

И убивай. Не бойся. А зачем ты живешь тогда? И где ты живешь? Всех много, а места мало. Не подвигайся, не уступай, задавят. Вот твое место – вот тут и вот тут. Все что руками можешь охватить – твое. И кто это место занимает или твой, или убей его. Потому что если не ты его, то он тебя. Так всегда было и будет. Не нам менять.

Это поначалу пугает. Когда они стонать начинают. А ты не останавливайся – дави. Их придавишь, они немного постонут, а потом привыкают, потом привыкают.

Это жизнь. А как ты хотел?