Девки

Мой первый в жизни "эротический" фильм я смотрела потом раз двадцать. Просто его часто показывали. А запомнился, конечно, самый первый просмотр.

Мне было совсем мало лет, кажется, я только пошла в школу, а может и вообще лишь собиралась, когда по нашему южному захолустью разнесся слух - в кинотеатр привезли новое кино! "Красивая сказка о цыганской любви", - сказала маме соседка, и нас с подружкой Олькой отпустили в сопровождении ее старшей сестры. Это же по ранним рассказам Горького - как было не пустить, когда девочки хотят приобщаться к классике?!

Да, это был "Табор уходит в небо".
Все было хорошо, на глаза наворачивались слезы, дух замирал от неземной любви, а потом...
А потом Рада начала сбрасывать юбки и осталась на экране топлесс, как сказали бы сейчас.
Но этого слова мы не знали - мы знали слово "голая".
Надо иметь ввиду, что это конц 70-х - Азербайджан! Глубинка. 250 км от Баку. 17 км до иранской границы. Наши пампасы.
В общем, я плохо запомнила фильм. Но до сих пор отчетливо вижу дикую свистопляску на фоне этой сцены. Пацаны от 7 до 70 орали, верещали, вскакивали на стулья, которые трещали под ними, свистели, бросали в экран какую-то фигню... Кажется, мы сбежали.

В хату зашел новенький.
У окошка осклабился смотрящий и сплюнул вопросы:
- Откуда будешь, мил человек! Какая статья?
- Фрол Питерский. Статья 361, часть 3. Менспрединг. Расставил в метро ноги напротив женщины. Пять лет с конфискацией.
- Пять лет многовато! – цокнул смотрящий. – Не первый раз?
- Да, рецидивист. – с вызовом сказал Фрол. – Первый раз загремел на кичу за менсплейнинг. Работал стилистом и стал объяснять клиентке, что каре к ее типу лица не идет. Два года отмотал в Карелии. Откинулся, начал честную жизнь, ходил на курсы подавления токсичной маскулинности. Женился, чин чинарем, все как у всех. Жена работала начальником эклерного цеха, я дома занимался хозяйством. Потом она располнела на эклерах, я перестал ее хотеть. Меня осудили за отказ в сексе на основе неприятия бодипозитивной внешности. Три года в Воркуте. От звонка до звонка.
- Бросай кости сюда. – смотрящий кивнул на свободную шконку. – Я, Саня Газлайтинг. Мотаю пожизненный за психологический абьюз жены, приведший к депрессии и падению самооценки. У нас тут салаг и мужиков нет, только воры да уголовнички!
Вот это Хасан Абьюзивный, 5 лет за отказ от участие в Дне Куколда.
Вася Гендер у нас единственный политический. Выпускал подпольную газету «Вестник мачо», где утверждал, что биологических пола только два и ставил под сомнение матриархат, как единственно возможную форму государства. Ну и одиночный пикет против жестокого подавления гетеросексуального восстания на Брянщине ему припомнили.
На десятку загремел.
В тот угол даже не суйся. Там у нас опущенный сидит, он на их стороне. Определяет свой пол как женский, ориентацию, как небинарная транс-лесбиянка, хочет за счет государства сменить пол и перейти на сторону зла. Но у нас пока парашу моет и жрет отдельно, падла!
Ты, Фрол, в правильное место попал. Есть зоны розовые, где весь актив под радфемками полицейскими ходит. А у нас зона мужская, воровская, масти черной!
Саня аж рванул на груди шелковую робу со стразами.
- Цыц, хуемрази, отбой! Тут вам не курорт, цисгендеры драные! – буч-вертухай Фекла Пиксель ударила дубиной по решетке.

Роман Юрьевич

Последние теплые деньки осени усадили меня давиче на летнюю площадку кафе.

Сижу себе, загазованным воздухом дышу,обжигаю язык капучино. Вечно забываю что под тёплой пенкой горячий кофе...

И тут выползают они,герои моего повествования.

Выползают это в прямом смысле слова,пара мужчина и женщина были совершенно пьяны,причём судя по всему давно
И я не наговариваю,уж поверьте я могу отличить веселящуюся парочку интеллигенции,что-то отмечающих обычных людей,от махровой алкашни.
Ну в общем уселись они на бордюр,прямо напротив меня.
Ничего трогательней этой картины я не видала уже очень давно.

Поздний вечер уже - пришла пора рассказывать страшное.

Крошечный наш шахтерский городок, где мы жили, был городом-спутником городка ненамного крупнее, но повсеместно известного, благодаря большой и героической литературной славе. До 6 класса мы жили так сказать в метрополии, а потом получили новую квартиру в нашем удивительном городишке. Половина жителей барака на такой жилищный мезальянс "пойтить никак не могли-с" и остались ждать квартир в большом городе (и дождались, что характерно), но у нас барак с его уличными удобствами зимой и летом уже крепко сидел в печенках, поэтому мы внезапно оказались владельцами прекрасной, просторной и новой квартиры, но в новостройке на самом краю ойкумены, в такой себе попе мира. За нашим домом уже заканчивалась всякая цивилизация, змеилась железная дорога, высились терриконы шахт, зеленели посадки и колхозные поля. Не скажу, что меня это огорчало. Живя в городе, мы дышали свежайшим деревенским воздухом, бегали в балку за первоцветами, гуляли с подружками по полям и посадкам.

Простудился. Сижу под одеялом и грустно изучаю ленту ФБ. Тут вдруг реклама. Молодой человек обещает научить знакомиться с девочками. Решил послушать. Вдруг наука шагнула, а мне из-под одеяла не видно.

На второй минуте ролика юноша употребил слово "жеребцы". Да так смачно, что я покраснел и брезгливо отбросил планшет. По-моему, это не курсы обольщения. Просто молодой человек известной ориентации решил поохотиться на отчаявшихся сорокалетних гетеросексуалов. Будьте осторожны, пацаны!

Развелось нынче таких экспертов - не продохнуть. Мы таких в армии называли мастерами спорта по всей фигне.

В поколении моих ровесников почти у всех есть братья и сестры. В основном, нас было по двое. На пороге были пусть и не мега богатые, но достаточно стабильные и спокойные 70-е, когда наши родители перестали наконец бояться голода, войн, индустриализаций/коллективизаций в худших формах и социальной беззащитности.

Мои ровесники, в основном, рожали первых детей в 90-е.
У большинства моих подруг так и осталось по одному ребенку, потому что пережить первое десятилетие независимости с ребенком на руках - то еще испытание. Гречка по спискам, масло по лимиту, детское пюре из кабачков под счет. Памперсы? Нет, не видели. Может, и хорошо, что не видели...

Начало нулевых было урожайным, это как фейерверк!
Во дворе моего дома копошилось столько малышей, что яблоку негде было упасть. Приходилось пропускать лифты, загроможденные колясками. Количество молодых ребят с тремя малышами стало привычной картинкой.

Я не знаю, может, у поляков действительно какое-то обостренное половое чувство, но в пределах мировой системы социализма главная эротика шла именно от них.

По крайней мере, та, которая попадала к нам в Донецк. Мой троюродный брат Толик рассказывал нам, младшему поколению, как на польской выставке 1966 года коллеги по соцлагерю торговали ручками, на которых были изображены фигуристые тетеньки в купальниках.

Перевернешь ручку - и с тетеньки на твоих глазах сползает купальник. Это достигалось благодаря простым физическим процессам перетекания жидкости в специальном слое перед изображением, но, кажется, Толик и его сверстники предпочитали считать, что пани на картинках живые и раздеваются специально для них. Такая ручка стоила трешку.

Несколько пацанов с нашего поселка сбросились и купили одну на всех. И потом мозолили ее по очереди. Через пару месяцев полячку заклинило, и ручка потеряла всякое значение - как прикладное, так и метафизическое.

Если бы кинокомпания "Netflix" производила и запускала в людские массы наркотики, то я давно и безнадежно была бы netflixзависима.

В их продукте есть все, что мне интересно: прекрасная команда сценаристов, операторская работа уровня бог, саундтреки, убедительные актеры, приглушенные тона, символы-подсказки-намеки, отсутствие ярко выраженной градации героев на "хороших девочек" и "плохих мальчиков", открытый финал и невозможность просчитать дальнейшее развитие сюжета.

Все по-честному, узнаваемо и чуть-чуть обыденно.

Вчера мы получили странное письмо.

Оно лежало в почтовом ящике. И выглядело непривычно. Без имени получателя. С наклейками.

Оказалось, из США. Открыли и начали его с большим недоверием читать, подвергая каждое слово сомнению. Мало ли, вдруг обман какой?

В нем Мэри обращалась к детям: «Здравствуйте, дети!» И рассказывала о себе. Что ей 88 лет, что живет она в Нью Джерси, что есть правнуки и праправнуки. Все хорошо, а на пенсию вышла 10 лет назад. В конце был номер телефона. И приписка: «пишите мне». А ещё вопрос: «как Мила?»

Короче, сели мы над письмом и крепко задумались. Мы не знаем никого, о ком речь в письме. Если это развод, то кто и на что разводит? А еще письмо для наших широт выглядело очень необычно. Наклейка с адресом отправителя, вместо написанного от руки. И в адресе получателя не было номера дома, только номер квартиры.

Нигде так много не говорят о возрасте, как в Украине.

Нигде так сильно не парятся по поводу каждой морщины, целлюлитинки и седой волосины, если ты не звезда Голливуда, не сотрудница эскорт-сервиса и не спортивная гимнастка.

Даже если есть статус и деньги. Вспомните хотя бы госпожу Меркель.

Нигде не сосредоточено так много дам 50+ в мини, рюшках, шортах типа "осторожно, не наклоняться!" и прочих атрибутах, которые кричат "а я еще ничего!"

А знаете почему?

Потому что Украина, как ни жестко это сейчас прозвучит, жутко эйджистская страна. Страна, где завуалированная прежде дискриминация по возрасту стала почти официальной политикой.