Facebook

Я говорила, что люблю в чужие окна подглядывать? Если нет, то вот, говорю. Окнами при этом являются в том числе соцсети, если мне кто-то интересен. Но одно окно, в которое я подглядываю с известной регулярностью, - это вообще уникальная история. Я давно хотела ее рассказать, но брат сказал, чтоб я этого не делала, а вместо этого написала роман. Поэтому теперь надо как-то подумать, как рассказать, чтоб не сдать идею и сюжетный ход.

В общем, я пасусь на сайтах отзывов. И на одном из них несколько лет назад однажды увидела пару отзывов на маски. Мне понравился стиль, в котором они были написаны, и я полезла читать все, что писала эта женщина. Потом стала вообще о ней периодически вспоминать, заходить специально в ее тамошний профиль, читать, что она написала.

Потому что, понимаете, из ее отзывов, в которых она периодически очень вскользь и мимоходом проговаривала что-то о себе, у меня сложилась целая картина ее жизни, и я, как детектив, расшифровала все основные линии судьбы и черты характера.

Если я сегодня, в эпоху соцсетей как главного поставщика новостей и главного полигона их обсуждения, и вижу какую-то необходимость профессии «журналист», то в единственном исключительно формате: в ОТРАБОТКЕ новостей и дискуссии, в функции исследования, расследования и обобщения. Однако реализации этой функции не вижу. Вижу только паразитирование на соцсетях – пересказ новостей, плюс (иногда) снабжение этих новостей парой комментариев (непосредственных участников события и одного-двух условных «экспертов»). Ни во что сколько-нибудь значимое и полезное это не выливается, никакой фиксации, рефлексии, осмысления и оформления события, допустим, в явление, не происходит.
Вот пример, очень яркий.

Две «новости» («новость» - в смысле резонансного повода) одного порядка, хотя и со своей спецификой. Тема одна: проблема заимствования (слова «плагиат» избегаю осознанно). Акторы – личности очень известные.

В одном случае речь идет о тонком вопросе «заимствования идеи» (Яхина – Циденков), в другом – о толстом вопросе «заимствования сюжета, героев, темы» (Улицкая – Рапопорт). В обоих случаях события связаны с одним и тем же издательством («Издательство Елены Шубиной»). В обоих случаях обнародование события (собственно – перевод в плоскость и статус «события») и его обсуждение происходят в социальной сети, в «Фейсбуке». Отработка в СМИ большей частью представляет собой либо сугубый пересказ события, либо интервью у только одного из участников конфликта, либо краткие комментарии юристов, поясняющие понятие «плагиата» в узкой трактовке и применении исключительно в российской практике интеллектуального права, либо «мнение».
Оставляя в стороне мое собственное видение каждой из этих историй, сказать могу одно: это – ярчайший пример упадка журналистики в ее сегодняшнем изводе, ярчайший пример ее проигрыша на собственном поле.

Что я как читатель хотела бы видеть. В чем я в этой ситуации как читатель нуждаюсь. Чего мне как читателю не предлагают те, кто могли бы и должны бы предложить.
План урока:

Взросление - штука противная. Не потому, что спину ломит и уши отваливаются, нет. Больно замечать, что теряешь навык потребления контента, ориентированного на детей и подростков. Притом, что я пристально слежу за состоянием здоровья внутреннего ребёнка. Подкармливаю шоколадом и всячески балую. Но...умирает потихоньку ясноглазое чудушко.

Первыми откололись мультфильмы. Как я любил Черепашек-ниндзя! Как ждал новых эпизодов, готовясь записать их на кассету! Как радовался дождливым зимним вечером, неся из школы кассету с шестью новыми эпизодами!

А теперь все есть. То есть, вообще все. Включай и смотри. С любым переводом и в любом качестве. И что же? Не могу. Как Майки крикнет свое «киийя» дурным голосом, там мне 32 года жизни на затылок и падают. Такое все дурацкое, что оторопь берет.

Дискуссия относительно целесообразности летнего времени по ряду причин перетекла в обсуждение часового пояса. Не только для Украины и ряда членов Евросоюза, но и в целом европейского макрорегиона.

Вроде как тема уровня 4-5 класса средней школы, но без лонгрида не обойтись. Поскольку тут не только география вкупе с хронологией. Да и не все обозреватели, как показывает практика, хорошо в школе учились...

Географической дискуссии на самом деле нет. Мир, как известно, это 360 градусов, разделенные на 24 часовых пояса. То есть на один приходится по 15 градусов. Гринвичский (GMT, UTC+0) находится в пределах от 7°30′ з.д. до 7°30′ в.д. Лондон (в состав которого уже давно входит район Гринвич) — как раз посредине этого пояса.

Птица неподвижно лежала у стены супермаркета. Начало марта, начало восьмого вечера. Местами снег, местами грязь. Сапоги и ботинки равнодушно шагают мимо. И тут я поняла, почему плакал Шурик, произнося сакраментальное: «Птичку жалко!».

Орнитолог из меня, как из селедки пианистка, но сразу стало ясно: посреди людского равнодушия и весны валяется орел молодой. На худой конец, юный коршун. Мощный крючковатый клюв, камуфляжный окрас – суглинок с жирным черноземом, гордая посадка головы. Глаза у птицы закрыты, но под моей рукой мерно билось храброе сердечко хищника. Может, из гнезда выпал?

Стена супермаркета круто терялась в черном небе, подобно скале… Может, на крыло орленок становился, а тут ночь упала, и он, вместе с ней – птицы рано спать ложатся… А что в неположенное время года на свет появился, так сбой в программе родителей… И вообще, мы не можем ждать милости от природы после того, что с ней сделали. Я сунула птицу в карман куртки и потопала домой. Хорошо, карман большой: птица оказалась упитанной.

Рассказываю детям (моим и племянникам), как их предок, прапрадедушка в 1914 году со своим конём Орликом уходил на войну.

Ему было почти 19.

В 18 его женили. На такой же девушке из соседнего села, ей тоже 18 лет исполнилось.

Свадьбу сыграли именно потому что надо было идти на войну. Молодой, вдруг погибнет, понимающие люди кругом - пусть женится, пару месяцев с женой поживет, Бог может ребёночка даст, все не пустоцветом жизнь парня пройдёт.

С конём идти было выгоднее. Ты попадал не в пехоту, а в конницу, другое ж дело. Но и затрат на коня, на все обмундирование было больше. Помогали родители и дядья - собрали чин по чину...
Бог дал ребёнка и, будучи на фронте уже, узнал парень, что дочка у него.

На ровном месте схлопотал доброе и едва ли не дружеское предупреждение за комментарий, в котором использовал в косвенной речи (не своей, а как цитату из) слово из четырех букв, глупо употребляемое в наших бандустанах по отношению к определенным лицам кавказской национальности: на интересную букву "ха" начинается и на не менее интересные буквы "чи" заканчивается

Робот мгновенно высек искомое слово, справедливо причисляемое к враждебным высказываниям и скрыл комментарий. Я возразил, так как никаких призывов или тем более конкретики в комментарии не было. Понимал, что смысла это не имеет, действовал почти на автомате. Годы тренировок
Связано это с уродским редизайном, где все заточено на попытку удержать мобильного пользователя как можно дольше или нет, я не знаю, но рассмотрение апелляции в Фейсбук раньше занимало несколько дней, если не вечность, и оценку действиям давал уже человек

Почитал тут комментарии россиян под интервью Игоря Димитриева. Нельзя сказать, что узнал нечто радикально новое. Не-а. Все то же «не так встали», «опять Россия виновата» и «ничего не должны». Уже привычно грустно улыбнулся и закрыл вкладку. Я эту улыбку за семь лет здорово отточил. Она такая... «мне от вас ничего не надо».

И не говорите мне, что не все такие. Знаю, что не все и Спасибо им за это. Просто в последние дни меня не отпускает душная мысль. Нехорошая мысль. Потому, что злобы в ней куда меньше, чем какого-то спокойного отчаяния. Фатализм, вся хурма.

Ужасная ситуация. Не шучу.

В общем, такая история. Когда прекраснодушные люди говорят, что дети – чистые ангелы, не ведающие зла и не способные к интригам, я всегда ежусь, потому что точно знаю, что это не так. Во-первых, я видела детей (разного возраста, вплоть до детсадовского), этот сладкий тезис своим примером опровергающих напрочь. Во-вторых, я сама однажды принимала посильное участие в гадкой интриге, даром что то, как меня воспитывали, и то, что я читала в детстве, должно было сформировать иммунитет – но нет, не сформировало, понадобилось практическое занятие. Я расскажу. Зачем – вы потом поймете.

Такой боковик вспомнился.

Дело было лет двадцать назад. Меня отправили снимать большой сюжет о массовом побеге из Мариупольской колонии для несовершеннолетних. Это была очень громкая история. К тому моменту, кажется, всех беглецов уже поймали. И вот, среди прочего мне нужно было встретиться с несколькими семьями, никто из них не решился отказаться. Это был весьма любопытный опыт – семьи очень разные, но, по некоторым не говорящим, а прямо-таки кричащим деталям, можно было в целом догадаться, почему с их детьми случилась беда. Потом я написала об этом гигантский полосный текст в «Новую», нестыдный, но теперь, годы спустя, после того как они что-то нахимичили с архивами, уже его не найду (апд: внезапно нашелся текст, в первый комментарий положу, по-прежнему не стыдно за него, хотя несколько раз я-сегодняшняя наводила курсор на какой-то кусочек из себя-24-летней, чтобы отредактировать и что-то поменять, и страшно удивлялась, почему нельзя).

Так вот. Один из визитов меня особенно остро задел.
Там была такая мама... Как Иов: вся жизнь – сплошные удары и испытания. Малюсенькая квартирка, очень чистая и очень скромная. Мама была очень похожа на актрису Валентину Теличкину – вот такое же доброе, размытое немного лицо, и так же русые волосы собраны сзади заколкой в низкий хвост.