Их нравы

Короче. Если бы новые инклюзивные правила Оскара работали в 1979 году, "Москва слезам не верит" не получила бы премию, так как все актеры и съемочная группа, занятые в фильме - гетеросексуальные русские люди.

Я решил исправить ситуацию и переписал сценарий шедевра Владимира Меньшова на современный политкорректный голливудский лад. Итак, "Москва слезам не верит"-2020:
"В столицу приезжают три провинциальных гея: украинец Влад, черкес Анзор и таджикский мулат Джонни. Они мечтают покорить Москву, поступить в школу стилистов "Персона" и на Дом-2, но пока у них получается снять коливинг на троих в Коптево и устроиться дворниками.
Джонни знакомится в ночном клубе с влиятельной либеральной богемой и три провинциалки становятся завсегдатаями закрытых диверсити-вечеринок.

Дальше их судьба складывается по разному.

Ровно пять лет назад с этой фотографии, растиражированной мировыми СМИ, начался самый серьезный социальный кризис в Европе со времен Второй Мировой Войны. Бывший тогда президентом Франции Франсуа Олланд рассказывал позже: изначально он ответил отказом на предложение Ангелы Меркель открыть границы. А на следующее утро увидел это фото. Тогда-то и было принято решение об открытии Европы для беженцев...

Сейчас, спустя пять лет, ситуация отнюдь не стабилизировалась. Просто новый, тоже самый серьезный со времен Второй Мировой Войны кризис — экономический — изменил приоритеты и вывел на передний план другое.

Первое. Западная пропаганда рассчитана на западного обывателя. То, что вы по поводу ее тезисов переживаете, острите, иронизирует, стебетесь, рисуете мемчики и друг друга лайкаете, ей все равно. Это у нас принято рефлексировать по поводу Вашингтон Пост, у них названия наших популярных газет или сайтов знают только люди с ученой степенью и именно таких мало.

Второе. Как мне кажется, западный обыватель гораздо более лоялен к тому, что пишут их газеты, примерно так как представитель нашей либеральной страты к либеральным же изданиям. Если Медуза написала, значит так оно и есть. В этом, к слову, его отличие от условного консерватора, который никогда не признается, что доверяет какому-то источнику. Нельзя, когда кругом враги и измена.

В мрачном-мрачном городе с темными ночами один мой друг пошёл работать на карандашную фабрику. Пошел работать сразу после окончания высшего учебного заведения, где получил какую-то гуманитарную профессию. То ли пиарщик, то ли журналист. Что-то в целом бессмысленное для теоретического обучения в течение пяти лет. Родители считали, что без высшего образования парень пропадет. Он не спорил.

Не то, чтобы он всю жизнь мечтал работать на сложном и требующем непростых знаний и квалификации производстве, но так сложились обстоятельства. Ему нравилось рисовать. Желания и возможности совпали, как разноцветные стеклышки в калейдоскопе.

Пришел сначала просто на конвейер. Помогал коллегам, что занимались изготовлением этих самых карандашей, которые выпиливала бездушная машина. Они 24/7 тщательно следили, чтобы у карандашей были качественная форма и содержание, то бишь грифель, сердцевина и оболочка. Соответствующий требованию времени набор характеристик. Яркие и качественные цвета, разнообразие и комплектность в коробках, куда укладывали готовую продукцию все равно вручную. Может сейчас уже его автоматизировали, но тогда хватало места для ручного труда. Люди не только придумывали и производили, контролируя результат, но и продавали. Все эти 4С и 4Р имели место, но так не назывались.

Как выглядит мыслительный процесс методом неочевидных ассоциаций у Леси Орловой. Следите за... тут и не скажешь "руками", конечно.
1. Поела грибного супа из только что собранных чужими руками белых грибов. Подумала о том, что теперь нельзя, наверное, согласно алгоритмам Фейсбука, писать просто "белых", а надо уточнять, что грибов. Задумалась о "цветовой дифференциации штанов" (с).

2. Подумала о том, что теперь - не то что тогда, а нынче - не то что давеча. Подумала, что раньше многое было лучше, а сейчас безвозвратно утрачено, даже если пытаются воссоздать.

3. В качестве разноцветного примера вспомнила советские леденцы монпансье в жестяной плоской банке. Ударилась в ностальгию. Сколько раз покупала одноименные новомодные! Нет, не то это. Вкус другой. На зубах даже по-другому хрустят (кстати, у меня тут зуб сломался, но не из-за монпансье, а просто). Неправильные теперь монпансье выпускают. Интересно, почему. Хоть и разноцветные.

Из всех репортажей, которые я когда-либо сделал (а их было у меня), самым полнокровным был, пожалуй, тот, в котором меня подвели вплотную к обрезанию. Ну, то есть как? Я прошел все стадии инициируемого, кроме самой-самой последней. То есть, я сохранил то, что еврей сохранить никак не может, но все остальное мне показали, объяснили и дали прочувствовать.

Дело было в донецком Еврейском центре (Бог его знает, как он правильно называется) на улице Постышева, рядом с бывшим театром Тудоровских. Кажется, шел беспокойный 2005 год. То есть, это нам казалось, что он беспокойный - но знали бы мы тогда! В общем, благодаря полезным еврейским знакомствам, я добился интервью с человеком, который по всем канонам своей веры получил право делать обрезания донецким евреям. Звали его Яша, и званием его было "моэль" - так у них называют обрезателей.

Лет десять назад я ходила на маникюр в салон через двор. Там было дороговато, зато близко, и мастера хорошие очень. Особенно одна, и к ней я стала ходить регулярно. Хотя она и раздражала болтливостью на уровне логореи. Но я терпела, потому что она правда была едва ли не лучшим мастером из всех, кто мне встречался. Так что я к ее бесконечному бубнежу относилась, как к дождю за окном, смотрела в телек над ее головой, иногда "угукала" (все попытки дать ей понять, что я бы хотела тишины, вплоть до прямых просьб, результата не давали). Треп ее был безобидным - дети, уход за собой, дача, фильм, сериал, подружки, такое... Но однажды.

Уже писала, что в юности я была девочкой исключительно примерной, но с хорошей такой пулей в голове. Добрая моя сестрица вообще утверждала, что там пулей дело не обошлось, а имел место быть полновесный снаряд от гаубицы. Отягчающим фактором служила моя просто мистическая способностью влипать в самые невероятные с точки зрения математической статистики ситуации.

Как я до тридцати лет дожила - загадка. Потом, конечно, подросла, вышла замуж, остепенилась, и в жизни моей спокойной и размеренной уже не случилось ничего опаснее землетрясения, наводнения и пожара. Даже маньяк-душитель приключился однажды, но какой-то тормознутый, так что отбилась. В общем, рутина.

Решила я с приятелями альпинистами поехать летом в Крым. Уговорились компанией человек в 15, вещи собрала, билет купила заранее. Томный южный вечер, смеркается, стою на вокзале, жду, но нет никого. Уже волнуюсь, люди вокруг тащат сумки на перрон, общая предпосадочная суета, одна я торчу под фонарем, как памятник нерукотворный. За 20 минут до отправления поезда подлетает ко мне голубь почты от моих альпинеров, дико извиняется, сообщает, что планы резко изменились, ребята рванули на Кавказ, а мне надо успеть сдать билет и топать назад в общагу, разворачивается и улетает (эх, тогда бы связь мобильную, но, чего не было, того не было).

Я лично не понимаю, чем принципы инклюзивности отличаются от нацизма, апартеида или сегрегации.

Вот недавно гендиректор Goldman Sachs заявил, что его компанию не будет организовывать IPO для компаний, где в совете директоров находятся исключительно белые гетеросексуальные мужчины. Обязательно там должны быть еще женщины, либо представители сексуальных и расовых меньшинств.

Аналогичные принципы инклюзии внедряются в Голливуде и в онлайн-играх, когда в игру или фильм про Средневековую Европу обязательно нужно внедрить сильную независимую женщину, линию однополой любви или сделать викингов мультинациональными и мультиконфессиональными.

Ну, ведь это же бред? Короля зулусов Чаку должен играть африканец, а Вещего Олега – европеец.

В бизнесе топ-менеджерами должны быть те, чьи навыки и опыт работы больше для этого подходят, а не те, кого берут на работу из-за расы, ориентации, религии или пола.
Замена принципов меритократии на инклюзию в корпоративной и кадровой политике крупных компаний приведет к их краху.

Сегодня в Испании будут перезахоронены останки человека, который, сам того не зная, повлиял на мою судьбу – генерала Франсиско Франко.

Значительная часть истории моей семьи связана с Испанией, откуда родом мой дед – Энрике Менендес, имя и фамилию которого я унаследовал. Он родился в Мадриде в 1913 году. Во время гражданской войны 1936-39 годов воевал против фашистов на стороне республиканцев. Последние проиграли войну, во многом из-за того, что Италия и Германия оказывали прямую военную помощь франкистам.

Дед сначала попал на территорию Франции, оттуда в Берлин, где работал в качестве пленного на заводе. После победы союзников в 1945, он оказался в советской зоне оккупации, был перевезен в Одессу, затем в Крым, пока окончательно не осел на Донбассе в 1951 году. С тех пор наша семья живёт здесь. В Испанию он не смог вернуться из-за политических преследований. Там у него остались первая жена и две дочери, которых он больше никогда не увидел. На его могильном камне в Артёмовске (ныне Бахмут), Донецкой области высечена надпись «О, Родина далёкая моя, с волненьем и тоской к тебе стремился я».