Память

Ну нет у меня другого места, где это можно было бы опубликовать. Я для журнала одного, вообще-то, писала, но журнал в муках скончался, и больше негде теперь. И при этом есть как минимум несколько человек, которым это прочесть будет важно. Потому что – об их юности, об их городе и об их друге. О таком невозможно и нельзя написать коротко, тут вполне журнальный объем, поэтому не нужно читать, если длинные тексты вам мучительны.

Это мама и бабушка. Маме лет двадцать. Обычный вечер, когда, как всегда, приходит в гости большая компания. Кто-то уже и пришел, раз сделал фотографию.

…Валерик ничего не знает о моем существовании. Потому что он умер за несколько лет до моего рождения. Тем более странным ему, вероятно, кажется где-то там, где он теперь, что на протяжении всей жизни я довольно много думаю, знаю и помню о нем. Я по нему даже скучаю, хотя никогда не видела. Это, конечно, потому, что еще остались люди, которые любили его, и они мне рассказывали. И выходит, что, если это правда – насчет «человек жив, пока его помнят», то Валерик Кормачёв поживет еще, и друзей своих переживет, и побудет еще тут, пока я. В последнее время я о нем думаю почему-то все чаще, и как будто что-то точит: «напиши, расскажи», - иди знай, может, это какое-то предчувствие, может, мне завтра кирпич на голову упадет, в общем, надо написать, пусть и тут, пусть и так. И, как ни крути, обо всех этих мальчиках и девочках хочется рассказать, как у Гладилина, «историю одной компании». Под «Високосный год» хочется, под любимую песню.

В конце августа 1892 г. газеты "Приазовский край" и "Южный край" поместили материал из "Екатеринославских губернский ведомостей" о беспорядках в Юзовке, вошедших в историю нашего города под названием "холерный бунт". Местечко в газетах называется то Юзово, то Юзовка. Здесь названия сохранены. Фото из Сети.

"В «Екатеринославских губернских ведомостях» размещены следующие подробности о беспорядках в Юзове: «2 августа в местечке Юзовка Бахмутского уезда около 4-х часов пополудни собравшейся толпой горнорабочих произведены беспорядки, которые становились все более угрожающими, т. к. к волнующейся толпе стягивались горнорабочие соседних шахт, и толпа таким образом быстро возрастала в своей численности. Буйствовавшая толпа набросилась на лавки и питейные заведения, которые тут же были разбиты и подожжены ею.

Пять лет назад, в этот день и в это самое время я ехала в пустом купе. Поезд следовал из Константиновки в Москву.

Это был билет в один конец. Вскоре поезда домой ходить перестали.

В Константиновку, которая на украинской стороне, я ехала в переполненной маршрутке. Там было несколько детей, а сумок столько, что весь проход был ими заставлен. Когда мы стояли на блокпосту, я смотрела, как над посадкой неподалёку тает чёрное облачко.

"Пережидаем обстрел" - сказал водитель. Дети спали. А я думала,что если прилетит - я не выберусь из-за этих сумок, и никто не выберется.
Я ждала поезд на перроне три часа. Все три часа бродила туда-сюда с чемоданом, мозоля глаза ВСУ-шникам, которые там дежурили. В кармане у меня был билет до Москвы и удостоверение журналиста российского издания.

Сегодня вспоминали в компании разные курьезные случаи - попытки объяснить нынешним детям, как жилось во времена, когда не было компьютеров, мобильных телефонов и интернета. Неудачные попытки - в том смысле, что дети вежливо кивают и делают вид, что поверили, но на самом деле допустить такого не в силах, автоматически относя рассказчика к динозаврам.

Помню, я как-то пыталась рассказывать о твердом правиле, действовавшем в нашей и многих других семьях: если задерживаешься вечером - обязательно предупреди, позвони. И в какой квест порой превращалось выполнение этого правила. Когда, к примеру, в квартире или общаге нет телефона. И надо найти автомат - да такой, чтоб в нем не была обрезана трубка, или монетоприемник не глотал все двадцать для этого случая припасенных "двушек". (заодно, рассказывая, задним числом подивилась забавным представлениям наших родителей о безопасности: порой ведь, чтоб сообщить, что ты в этой самой безопасности, надо было не один квартал пройти по пустому ночному темному городу в поисках исправного автомата)

Я не знаю, может, у поляков действительно какое-то обостренное половое чувство, но в пределах мировой системы социализма главная эротика шла именно от них.

По крайней мере, та, которая попадала к нам в Донецк. Мой троюродный брат Толик рассказывал нам, младшему поколению, как на польской выставке 1966 года коллеги по соцлагерю торговали ручками, на которых были изображены фигуристые тетеньки в купальниках.

Перевернешь ручку - и с тетеньки на твоих глазах сползает купальник. Это достигалось благодаря простым физическим процессам перетекания жидкости в специальном слое перед изображением, но, кажется, Толик и его сверстники предпочитали считать, что пани на картинках живые и раздеваются специально для них. Такая ручка стоила трешку.

Несколько пацанов с нашего поселка сбросились и купили одну на всех. И потом мозолили ее по очереди. Через пару месяцев полячку заклинило, и ручка потеряла всякое значение - как прикладное, так и метафизическое.

Почему лимитрофы, новообразованные постсоветские государства, расположенные вокруг Российской Федерации, ведут себя так одинаково агрессивно по отношению к бывшему общему ядру своих стран - России? Эта устойчивая поведенческая закономерность очевидна, она выражена весьма ярко, но для многих людей выглядит необъяснимой.

Тем не менее, для специалистов в области управления, такие проявления социума предсказуемы - это не новость и никакая не загадка.

Причина кроется в основе устройства человеческой психики, в её несовершенстве, в её несоответствии уровню развития мирового общественного производства и потребления. С одной стороны - глобальная индустрия и финансы, электронные СМИ и всепроникающий маркетинг, а с другой - массовая психология из родоплеменного строя.

11 сентября 1939 г. газета "Соц. Донбасс" посвятила целую страницу Кировскому району города Сталино и его подготовке к выборам в Советы депутатов трудящихся.

Кировский район был создан на базе двух рудничных посёлков - Рутченковки и Лидиевки. Он рос и изменялся, причём не только с тех времён, когда в нём хозяйничали французские акционеры, но уже и со времени зарождения стахановского движения.

5 сентября 1936 г. в городе Сталино состоялось замечательное событие - открытие самого крупного в Донбассе стадиона. Сбылась давнишняя мечта физкультурников нашего города. Стадион был вполне достойным столицы Донбасса!

"Кто не помнит, как раньше, за пару часов до начала матча длинной вереницей тянулись любители спорта на футбольное поле, чтобы захватить поудобней местечко, - писала газета "Соц. Донбасс" в этот знаменательный день. - Но не многие успевали хорошо устроиться. Мест было мало, места были неудобные. Сейчас спешить незачем. К услугам зрителей спортивных соревнований - 14 тыс. хорошо расположенных мест". Торжественное открытие намечалось на 17.00.

Пришел тут в комменты человек с русской фамилией, говорит, мол, оккупантов копаете. Я спрашиваю, вы финн или просто дурачок? Молчит. А вот к нам заехали настоящие финны. Интересуются парни местами боевой славы, фотографию снайпера Симо Хяюха показали. И вот они могли бы спросить что-нибудь этакое язвительное про оккупантов.

Но когда узнали, что мы раскладываем по гробам останки найденных советских солдат, тут же сняли шапки и поклонились мертвым. С огромным интересом расспросили о нашей работе. Потискали копаные каски. Два раза пожали всем руки с благодарностью за то, что мы делаем. И поехали дальше осматривать места своей боевой славы.

В Донецке 23 августа открыли мемориальную доску, посвященную памяти выдающейся советской певице Тамаре Миансаровой.

Мемориальную доску в честь Тамары Миансаровой установили на здании Донецкой государственной филармонии, где певица трудилась в конце 60-х - начале 70-х годов прошлого века, составив прекрасный ансамбль с другими деятелями культуры.