СССР

"Трасса начинается у существующего трамвайного кольца шахты им. Калинина, идёт к молокозаводу, отсюда тянется через посёлки шахты №5-17, Игнатьевку, и у станции Щегловка соединяется с трамвайной линией, ведущей на Макеевку. Пройдёт немного времени, и трамвайные вагоны один за другим пойдут по этой трассе, связывающей два крупнейших города Донбасса", - так описывал в апреле 1941 г. корреспондент газеты "Соц. Донбасс" З. Днепров строящуюся трамвайную линию Сталино-Макеевка.

Дети где-то 7-9 лет воспринимают мир уже осмысленно, вполне себе маленькие люди, а не просто чумазые личинки человека. И, что удивительно, с открытой душой принимают милое и ужасное с равным восторгом. Будут слушать сказку с добрым и страшным концом с одинаковым интересом.

Ужастики даже более интригуют. Я как-то писала о своих восхитительных детских впечатлениях от летнего месяца, прожитого в глухой белорусской деревеньке. Мне, как жительнице сугубо промышленного степного, безлесного региона, берендеевской сказкой показались березовые рощи и еловые чащи, земляничные склоны и лужайки с огромными люпинами, колокольчиками и ромашками, похожие на клумбы, высокая рожь с васильками и поля цветущего льна.

Деревянные дома, черная банька, русская печка и сеновал, перины и домотканые полосатые половички, настоящая лошадка и телега вместо машины, погреб вместо холодильника и корыто вместо стиральной машинки, удивительная еда в чугунках и почти полное отсутствие "городских" продуктов. Однако, были моменты, которые, будь я чуть постарше, я бы восприняла как вполне достойные содрогания.

Меня же они привели в восторженное изумление. Страшное, но чудо, приключение, невиданное дело. За какой-то месяц городская первоклашка увидела жизнь во всей ее палитре. То, что курицу надо зарубить и выпотрошить, ничуть не испортило потом удовольствия от дивного супа. Я, как зачарованная, смотрела, как бабушкины руки ее разделывают, увидела зачатки яиц в яйцеводах, помогла очистить "пупочек" - мускульный желудок, узнала, что высушенные оболочки помогают от поноса, а в печени есть желчный пузырь, который надо непременно удалить, рассмотрела зоб с остатками пшеницы.

Барак.

В бараке прошли самые важные годы моего осознанного детства. Первые детские, совсем четкие воспоминания о том, что стою я, нарядная, приведенная из садика, а веселые молодые родители в смешных шапках из газеты азартно красят стены розовой (вот ейбожечки!) водоэмульсионной краской. Комната пустая, и мне, трехлетней малышке, кажется просто огромной.

У нас было две большие, совершенно одинаковые комнаты без признаков кухни и удобств. Одна - условная "зала" с диваном-кроватью родителей, сервантом, шкафом, телевизором и креслами, а другая - "она же детская", "она же кухня", "она же ванная", "она же прихожая", там же люк в погреб под половиком. Барак так прочно врос в мое подсознание, что превратился в архетип. Полвека живу, а до сих пор снятся сны, что живем мы опять в бараке. По силе воздействия с ним может сравниться только дом моего деда - строение одного пласта времени.

Я уже писала о том, что картинку барака хорошо показали в фильме "Мой друг Иван Лапшин", но там это мрачная полулюмпенская и бандитская малина, а наш барак был семейный и вполне уютный. Не без люмпенов, конечно, и без сортира и водопровода . Вот совсем не было. Для детей были горшки и ведра, а взрослые бегали в м/ж на улице, причем на соседней улице, или во двор вечерней школы. Как бы и не далеко, но обидно.

В 1922 г. в Юзовке предпринимаются первые попытки издания художественной литературы. Пьеса местного автора Тита Коржикова "Царь-голод" рассказывала о строительстве новой жизни и борьбе с врагами, которые хотели уничтожить революцию голодом (Коржиков, Тит. Царь-голод: пьеса в 5-ти действиях. — Юзовка: Уполитпросвет при У. О. Н. О, 1922).

22 июня 1934 г. дочь котельщика из Сталино Александра Гусарова первой из женщин Донбасса совершила прыжок с парашютом. Это событие подробно описал украинский прозаик Леонид Ломазов в журнале ""Фізкультура і спорт" в марте 1958 г. Дело было так.

В город Сталино приехал полковник Яков Давидович Мошковский - пионер отечественного парашютного спорта. Он организовал показательные агитполёты и на глазах молодёжи города исполнил свой сотый прыжок. Зрителям тогда это число казалось сказочным. Они завороженно следили за каждым движением спортсмена. Вскоре 15 храбрецов записались в кружок парашютного спорта, организованный при Сталинском металлургическом заводе. Среди них была и Саша Гусарова.

В марте 1960 г. в журнале "Фізкультура і спорт" опубликован очерк легкоатлета-перворазрядника из Харьковской области Петра Вернигоры, который побывал в Сталино и увидел своими глазами тренировки девушек-гимнасток.

Каждый будний день к 10 часам утра донецкий тренер по художественной гимнастике Владимир Алексеевич Смирнов приходит в расположенный в центре города Сталино Дворец спорта "Шахтёр". В это время на тренировку может прийти только одна его подопечная - Поля Астахова. Она учится на заочном в Харьковском педагогическом институте физического воспитания и может построить свой день так, чтобы посетить тренировку утром. Такую возможность нельзя терять, поскольку на больших чемпионатах соревнования начинаются с утра и если не привыкнешь к такому режиму, можно потерять драгоценные баллы.

Честно признаюсь - мне порой обидно, что я не видел свой родной город красивым и молодым.

проспект Хрущева в конце 1950 годов

По-доброму завидую тем, кому сейчас 60-70 лет и он помнит надпись вдоль парапета крыши "башенного дома" по проспекту Победы, 29 "Коммунизм - светлое будущее всего человечества". Бывает, всматриваешься в лица пожилых людей и представляешь их себе совсем еще юными. Так и я смотрю на Горловку. Убираю с ее фасадов цементные лентиго, сглаживаю дорожные морщины, стараюсь остричь взглядом газоны. Исчезает "джинсовость" металлопластика, растворяются билбордные аксессуары, затянувшийся перестроечный минимализм сменяется достоинством неоклассицизма. И вот передо мной уже молодой человек в парадно-выходном костюме (отчего-то непременно с красной гвоздикой в петлице) советского рабочего. Только приехавший из Москвы и с щеголеватой улыбкой встречающий степной ветер.

В середине 30-х гг. в городе Сталино появилась новая категория радиолюбителей - радиозрители. Об этом в газете "Соц. Донбасс" 15 марта 1937 г. рассказал известный журналист Б. Герценов.

Одним из первых в нашем городе, за несколько лет до знакомства с журналистом, сконструировал телевизор студент Донецкого индустриального института Владимир Остапенко. Ежедневно в 7 часов вечера он настраивал радиоприёмник, по которому была слышна звуковая часть передачи, а затем включал в сеть телевизор. Благодаря устройству он смотрел все передачи центрального телевещания.

Забыть физкультурную (не «спортивную» - «физкультурную»!) форму – один из кошмаров глупого бесправного школьного детства. Когда осознаешь, что таки да, действительно забыла, приближение урока физры ощущается как сползание в бездну. Казалось бы, ну что тебе могут сделать, чисто логически, а? Ну, замечание напишут в дневник, ну, поругают… а чувство такое было, как в ожидании расстрела, наверное. Но эта же самая форма – сам момент переодевания за 10 минут перемены – дарила и странное и трогательное ощущение «сбрасывания старой шкурки» и обновления, пусть ненадолго, на 45 минут всего. И эта же простенькая форма – мешковатые, с самого начала как-то растянутые на коленях «треники» со штрипками и дурацкой простроченной «стрелкой» спереди, футболка, кеды – давала даже какой-то простор для внутренней локальной моды. Когда, например, какая-нибудь продвинутая девочка первой начинала заправлять штаны в носки, а то и вовсе закатывать до середины икры, а футболочку с олимпийским мишкой не заправлять, а выпрастывать, а «мастерку» (верх спортивного костюма) обвязывать вокруг талии…

34 года сегодня, как убили Талгата Нигматулина. А через месяц, 5 марта, ему бы исполнилось 70.

Я его впервые увидела на экране еще маленькой – в роли Индейца Джо в «Приключениях Тома Сойера и Гекльберри Финна». И с тех самых пор и по сей день эта роль, этот герой именно в этом воплощении для меня – самый страшный, самый жуткий из всех кинематографических злодеев, каких я только видела. Года три назад мне ужасно захотелось пересмотреть «Тома Сойера», и я это сделала. Много чего в этом фильме оказалось… как старая пыльная неуклюжая детская игрушка, казавшаяся в детстве блистательным совершенством, а взрослыми глазами увиденная во всей своей беззащитной жалкости. Индеец Джо остался неизменным. Таким же, как был. Таким, при одном только появлении которого, при одном только взгляде на которого в животе холодеет и сердце стремительно и страшно падает вниз.