После выборов 2012

Воистину день, когда всеобщее избирательное право стало стандартом, был последним днем того, что с позиций сегодняшнего извращенного тоталитаризма ещё можно называть свободой не лишенной здравого смысла.

Не первый год наблюдаю за избирательным процессом вна Украине. Не первый год грущу. Взгляните и вы на динамику выше.

Не первый год смотрю за тем, как меняется карта электоральных предпочтений трудящихся. И обратно грусть принимает меня в свои склизкие объятия.

Неважно, как посчитают последние два или три округа. Неважно, как пересчитают их потом. Это ни на что не повлияет. Вообще. Такова природа демократии, альтернативы которой не мог найти даже Черчилль, положивший жизнь на служение монархии - мнение большинства избирателей игнорируется на совершенно законных основаниях в результате относительно честных выборов из двух и более кандидатов.

Если концентрироваться на текущем, то было все совсем плохо и безрадостно. Можно было бы смело стать на трехногого коня, накинуть петлю на крюк и будто в последний раз окинуть взором обстакановку, чтобы понять, что годы, проведенные в ней – проведены совершенно зря.

Всего в украинских выборах участвовали 87 политических партий, из которых 21 шла на них по так называемых партийным спискам. Остальные партии выдвигали своих кандидатов в одномандатных округах. Местами было очень даже бодро и весело. Не так как бывало, но все-таки.

Всего вна Украине были открыты 33 тысячи 639 избирательных участков и 116 участков даже за рубежом.

Зарегистрированы более 36 миллионов избирателей, что говорит о том, что до нас все ещё больше 40 миллионов, скорее всего.

Несмотря на цифровые каналы связи и коммуникации самой высокой пробы. Общее качество жизни образованных профессионалов в стране, что лоскутным одеялом раскинулась в самом центре Старого Света, падает от выборов к выборам. И в этом действительно достигнута стабильность.

Украинские выборы, как погода. Если она не нравится, то лучше подождать. Не факт, что она изменится и хватит времени и сил, чтобы дождаться ее перемены, но попробовать-то можно?

Отсутствие реальной оппозиции и третьей силы – развращает. Ее иллюзорное присутствие развращает абсолютно. Следствием становится вырождение и развал изнутри.

Появление правой силы, оперирующей левыми лозунгами не было предсказуемо и предсказано, оно было просчитано. Наблюдать за ее как бы оппозиционными телодвижениями смешно, потому как правые против правых это всегда весело, особенно при тотальном отсутствии левых. И вот пока последние не появятся, пусть совсем левые, пусть полудохлые, ни о какой реальной оппозиции, сопротивление и борьба говорить не приходится.

Эти как бы свободные правые такой же бизнес-проект, как и все прочие, потому весь вопрос тут - вопрос цены. И появились они не только по причине давления снизу, ибо известно, что свято место наивных народных чаяний пусто не бывает, но и потому, что только лишь в ней надежда на успех следующих президентских выборов, победа в которых оправдывает любые средства. Цена будет только расти.

В ближайшие годы и Свобода, и Кличко будет только набирать. И это страшно прежде всего потому, что естественно. Так и должно быть. Если красные сдулись и держатся на плаву исключительно в силу памяти о сильном бренде, то на смену им должны прийти другие красные, но только в профиль.

Желательно, управляемые национальным промышленным лобби. Ну, как ему самому кажется, что управляемым. Как заблуждались до 1933 года в одной отдельно взятой стране.

Политика окончательно стала продолжением экономики, а не наоборот, что наблюдалось ранее. Где и когда именно идиоадаптации сменились ароморфозом – не понятно, но то, что количественные изменения привели к качественному, - у меня лично не вызывает сомнений.

Как и в политике, где противостояние многочисленных региональных кланов медленно, но верно сводится к противостоянию двух не только и не столько географически, но и идеологически детерминированных объединений, продолжится строительство общества по американскому образцу.

Будут сделаны шаги и в сторону доступности референдумов, которые суть инструмент прямой демократии, внедрения какой-то формы федеративного устройства и придания русскому государственного статуса, но если ситуация не изменится к 2015 году, то значит, что она не изменится никогда. Скорее всего она не изменится.

Что конкретно ждет страну, если понимать начатое сегодня, как только лишь начало большого пути? Страну ждет монетизация льгот пенсионерам и прочим категориям граждан, что сократит бюджетные расходы и позволит лучше посчитать ту же рентабельность и эффективность транспортных перевозок больших масс граждан. И отменить. Что льготы, что перевозки.

Введение повсеместно страховой медицины и приемных покоев, в которых будет происходить сортировка граждан на ценных, которых можно и нужно лечить, и ненужных, которых лучше сильно не лечить.

Говорят, что все-таки произойдет как сокращение пенсий самых жирных категорий граждан – немногочисленных афганцев и очень размножившихся в последние годы чернобыльцев. Рост тарифов на энергоносители для населения и падение расходов промышленных предприятий, сопряженное с ростом доходной их части, по причине техничного перекладывания части себестоимости на граждан.

Инфляция, которая действительно смазывает колеса потребления и повышает конкурентоспособность на внешних рынках, но в то же время рост доходов экспортеров сырья, чья выручка зафиксирована в иностранной валюте, приведет к росту вилки между доходами богатых и бедных. Первые станут ещё богаче, а вторые – еще беднее.

Сломанные социальные лифты никто не чинил, не чинит и чинить не собирается. Самим мало. Сразу после того, как промышленная элита выделилась в отдельную группу олигархов, пошел и процесс разделения граждан на рабов, которые по 100 баксов, и рабов, которые по штуке бакинских. Он уже закончился.

В стране победила Великая неофеодальная кастовая революция. Разве что свободу передвижения законодательно никто не отменял, но на имущественном уровне этот запрет уже оформился сам по себе.

Скорее всего не выдержат нервы национальной буржуазии и часть ее сменит масть, превратившись в национальную латифундию. На сколько именно лет мы при этом отстаем от старушки Европы - загадка.

Сразу следом за последним рывком, в ходе которого будет приватизировано то, что еще не было приватизировано за последние двадцать лет, последует голодный прыжок на родные черноземы, которые остались последним активом, способным пополнить и восполнить все накапливающиеся убытки столь неэффективно, но как жеж эффектно работающих выставочных комплексов по производству двадцати восьми сортов дерьма для своих и двух сортов куда-то на экспорт.

Такая же судьба ждет и месторождения природных ресурсов, которые подобно плодородной земле, часть которых уже сегодня выведена из государственной собственности через механизмы долгосрочной аренды – они также будут как бы приватизированы таким вот нехитрым образом.

И никто даже не подумает и не вспомнит о том, что в ходе текущих выборов около 70% граждан ни в каком виде не поддержали этот курс и эти перемены к лучшему отдельно взятой кучки лиц, которых можно пересчитать по пальцам, но которая снимает сливки со всего национального дохода.

Разве ж это не ограниченная демократия, в которой политику крупнейшего и когда-то одного из самых густонаселенных государств континента определяет группа, которую поддерживает всего треть населения?

Зачем, зачем тогда всеобщее избирательное право в сей смутный век?!

Какой с него толк?

Картинка взята отсюда
Частично некоторые постулаты также взяты отсюда.