Дневники Поченкова: агония Сталино

Кондрат Иванович Поченков – фигура легендарная для угольной промышленности, а для Донбасса и подавно. К сожалению, сегодня первый министр угольной промышленности Украины порядком подзабыт. Даже макеевская шахта его имени называется уже просто «Щегловская-Глубокая». Память Кондрата Ивановича заслуживает, конечно, большего уважения. Это был один из самых талантливых организаторов угледобычи. Выходец из крестьянской семьи из Тульской губернии, он совсем молодым человеком стал начальником шахты № 10 в Снежном. А главным инженером был у него знаменитый Александр Засядько…

Угольный генерал Кондрат Поченков

В грозовом 1941 году Кондрату Поченкову поручили заниматься эвакуацией шахтного оборудования и горняков Сталинской, а затем и Ворошиловградской области. Тогда же он стал вести дневник. Надо сказать, занимаясь этим делом, Поченков играл с огнем. Попадись этот дневник на глаза «органам», несдобровать бы Кондрату Ивановичу. Ибо запечатлел он горькую и неприглядную картину паники и дезорганизации всей жизни в Сталино в октябре 1941-го, когда германская армия подходила к Донбассу.

Сей документ эпохи мог бы навсегда остаться втуне, если бы не был приложен к очерку «Самозабвенный труженик угольного фронта», подготовленному пять с лишним лет назад к 100-летию Поченкова Николаем Сафроновичем Сургаем (кстати, седьмой по счету руководитель Минуглепрома) в соавторстве с другим видным угольным «генералом» Сергеем Павловичем Фищенко. Благодаря этому мы, читатель, можем представить себе воочию, что происходило в нашем городе в тот невероятно трудный военный час.

Первая запись в дневнике Поченкова относится к 8 октября 1941 года. «Утром, - записал Кондрат Иванович, - были вызваны в комбинат «Сталинуголь» управляющие трестами, которым были даны следующие распоряжения: 1) В течение суток произвести подготовку по всем шахтам выдачу на поверхность шахтного оборудования. 2) Подготовить взрыв в местах скрещивания квершлагов, уклонов, бремсбергов и штреков. 3) Подготовить шпуры для взрыва шахтных стволов. 4) Подготовить взрыв оборудования, которое не может быть вывезено».

Но если бы все было так просто, как на бумаге. Горняки и их семьи заволновались – как же так, их родные шахты будут взрывать! Такое тогда у людей отношение к работе и рабочим местам было. И через два дня началась кутерьма, нашедшая отражение на страницах поченковского дневника. «На шахте № 29 треста «Рутченковуголь» в ночь под 10 октября группа в количестве 5-7 человек ворвалась на квартиру главного инженера шахты Алексеева с требованием остановить подстанцию и затопить шахту, лишь бы не взрывать. На шахтах № 31 и 2/7 «Лидиевка» группа рабочих (очевидно, спровоцированных) требовала прекратить доставку на шахту динамита и бензина, предназначенных для взрыва и поджога угля. Управляющий трестом тов. Карпачев прибыл в комбинат и заявил, что на шахтах нельзя найти запальщиков, которые бы произвели взрыв, так как их семьи остаются на шахтах (нельзя вывести из-за отсутствия ж/д вагонов).

Обратите внимание на слово «спровоцированные». Немцы были мастерами диверсий, в том числе и психологических. Абвер не дремал – агентов в Сталино забрасывали сотнями, ведь третьему рейху важно было захватить шахты Донбасса в целости и сохранности. Дестабилизация обстановки в ближнем тылу советских войск – такая стояла задача перед немецкими спецподразделениями. На шахтах Сталино и окрестностей продолжались беспорядки.

«В 7 часов вечера на шахтах № 2/12 и имени Ф. Кона группа в 10-20 человек в окнах шахтной конторы выбили шибки, поломали двери конторы, разбили голову помзавшахтой Медведеву, избили жену парторга шахты в магазине, ворвались к нему на квартиру и поломали мебель, крича: «Шахты взрывать не дадим». В 7 часов 20 минут на шахте № 2/7 треста «Рутченковуголь» неизвестные бросили в шурф № 4 динамит, в результате взрыва выведен из строя вентилятор».

И все это происходило под бомбежками. 10 октября было сразу несколько налетов фашистской авиации на поселки треста «Рутченковуголь» и город Сталино.

11 октября, в день, который Поченков назвал «переломным после совершенно необоснованной паники двух предыдущих дней», на шахты подали первые составы, которых ни на что не хватало, естественно. «По сообщению управляющих трестами, - отметил Поченков, - людские массы на шахтах настроены как можно скорее эвакуироваться. Но из-за отсутствия (достаточного количества) ж/д вагонов планомерную эвакуацию осуществить почти нельзя. Поэтому каждая организация хватает по 2-3 даже открытых вагона и грузят семьи актива – это похоже уже на бегство».

Пессимистическая запись вполне оправданна, потому что беспорядки перекинулись на «Щегловку», а потом на макеевские, дзержинские и горловские предприятия. Народ не мог простить начальникам их шкурного поведения, ведь, как свидетельствует Кондрат Поченков, «директор Сталинского горного техникума и парторг, погрузив свои семьи на подводы, уехали, оставив в техникуме более 30 семей на произвол судьбы. Завшахтой № 16-17 треста «Буденновуголь», оборудовав карету «скорой помощи», самовольно выехал с семьей, оставив шахту». Что ж удивительного в том, что «на шахте № 4/21 треста «Сталинуголь» толпа женщин, неизвестно кем организованная, избила завшахтой Лебеденко, зампарторга Техлиенко, главного механика Мелько, начальника участка Мачукало и машиниста врубовой машины Гудзя. Посадили их всех в погреб, разрушили телефонную станцию».

Народный гнев – штука опасная и неуправляемая. Факт: «Для разбора возникших беспорядков на шахту № 4/21 треста «Сталинуголь» выехал начальник областного отдела (внутренних дел. – Авт.) с четырьмя работниками. При его появлении на шахте он был окружен женщинами, вернулся в Сталино безрезультатно». «Едва ушел», - не удержался от едкого замечания Кондрат Иванович.

В городе, практически брошенном на произвол судьбы, воцарялась анархия и власть толпы. Зарплату никто не платил, начались проблемы с продовольствием.

«Отсутствие четкого руководства, - деликатно писал в дневнике Поченков, - со стороны области по снабжению рабочих хлебом и другими продуктами вызвало ряд беспорядков. На шахте № 11 разграблен магазин, на шахте имени Горького столовая не работает, нет хлеба. На шахте № 1/2 хлебные магазины закрыты, завшахтой скрылся. На шахте «Пролетарка» столовую разграбили… В городе Сталино сбежал директор Госбанка, закрыв банк и прекратив все денежные операции. От директора макаронной фабрики в горком партии принесли четыре мешка денег, так как Госбанк закрыт и деньги сдавать некому».

12 октября Поченков записал в дневник: «Вечером в кабинет к тов. Засядько, где мы беспрерывно находились, пришли завшахтой № 3/18 треста «Сталинуголь» Козубов, главный инженер шахты Корепанов, завшахтой № 6 Горбачев, парторг Воробьев, вырвавшиеся из окружения рассвирепевшей толпы женщин и добравшиеся в Сталино. Мы каждого опросили, в чем дело и почему женщины бунтуют. Из разговора выяснено, что все эти беспорядки вызваны агентами врага. Всем известно о разбрасываемых листовках, в которых население агитировалось воспрепятствовать взрывам и затоплению шахт. Провокации возможны потому, что любой фашистский агент может свободно пройти на любую шахту и в любой район Сталино, так как посты военных и милиции сняты по неизвестным причинам. Имеются сведения, что директор аппарата областной газеты сбежал, оставив полностью исправную типографию. В городе несколько дней нет газет, а значит, и информации".

И все же Поченкову и Засядько удалось сделать многое для того, чтобы немцам не достались шахты в рабочем состоянии. Но сколько усилий пришлось приложить, сколько упреков и угроз услышать от простых людей! И враг здесь был уже ни при чем.

13 октября Кондрат Иванович отмечал: «В 12 часов дня я, Засядько, Савков, Никоненко вместе с военинженером армии Ютриным выехали в трест «Сталинуголь». Обстановка на шахтах треста сложилась следующая: мы дали приказ подготовить все горные выработки к взрыву, а также демонтировать оборудование для его вывоза, но в силу исключительно плохой работы ж/д транспорта оборудование вывезти не можем, семьи красноармейцев и лиц, призванных на спецстроительство, вывезти тоже не можем. Поэтому, когда мы стали посылать рабочих и горноспасательные части для производства работ, связанных с подготовкой к взрыву, жены рабочих организованно окружили шахты № 1, 5, 6, 4/21, 10 и др., посадили в подвал нескольких завшахт и парторгов. К нашему стыду, часть коммунистов сбежала с шахт. В силу этого шахта № 5 вот уже два дня находится во власти разъяренной толпы».

«Несмотря на все это, - продолжает Поченков, - шахты подготовлены ко взрыву и будут взорваны».

Кондрат Иванович особо выделял шахту № 1 им. Челюскинцев. Передовое, отменно оборудованное производство, славилось в Сталино организацией труда. Взволнованно вспоминает горный инженер Поченков, что «на шахте № 1 имени Челюскинцев мы застали только одного парторга т. Корсуна, который ознакомил нас с расположением объектов. На шахте спокойно. Шахтный двор пуст. С нижней поверхностной площадки слышен шум воды, которая отсчитывает последние часы этой передовой в тресте шахты. Как жалко, что созданное народным трудом приходится полностью разрушать, но интересы Родины требуют этого. Лишь бы победа, а потом все воздвигнем новое».

В следующие дни в дневнике короткие, обрывистые записи:

14 октября 1941 г. В 5 часов утра получил сообщение, что шахты № 5, 6 и 5-бис треста «Сталинуголь» взорваны. На шахте «Бутовка» произошел взрыв метана при палении шпуров. На станции (макеевской горноспасательной. – Авт.) не оказалось респираторов. Вызываем Чистяковский горноспасательный отряд.

15 октября 1941 г. 12 часов дня – разговаривал по телефону с Москвой с тов. Вахрушевым (нарком угольной промышленности СССР. – Авт.), передал положение дел в городе и Донбассе. Ночью передали из Москвы: «Действуйте самостоятельно и никаких указаний из наркомата не ожидайте».

16 октября 1941 г. Живем почти в опустошенном городе.

18 октября 1941 г., г. Сталино. С утра слышна оружейная канонада. 11 часов – предложено выехать в г. Орджоникидзе (тогда Енакиево. – Авт.). В этом же городе должны расположиться все областные организации. Итак, прощай, город Сталино, город угля, металла, химии и машиностроения».

***
… В 1950 году Кондрат Иванович Поченков снова возглавил комбинат «Сталинуголь». Через четыре года стал министром угольной промышленности УССР. Еще через год – начальником Ростовского Совнархоза, а затем комбината «Ростовуголь». А дневник свой закончил вести еще в 1942 году.

Но прочтите еще раз выдержки из него и скажите: разве удивительно, что при всех этих стрессах он прожил на свете всего 59 лет? Впрочем, как и его коллеги-соратники. Александр Засядько ушел из жизни в 53 года, Василий Вахрушев вообще в 45…

Трудные были времена. Эпические, куда там Трое…