Игорь Гомольский

Выпал робкий снежок и на улице очень светло. Так должно быть на Новый Год, но, как известно, на сарае тоже написано, а внутри почему-то дрова.

А ночь тихая и светлая. Не знал бы - не подумал бы, что на сотни километров вокруг нет ничего кроме слез, боли, страха и смерти.

Но снег растает. Думаю, что утром вместо этой хрупкой красоты увижу лишь старую-добрую грязь.

Выпадет ли новый? Не знаю.

Возможно, что это последний снег уходящей зимы. И для многих он станет последним в жизни. Для кого из нас?

Люди говорят, что хотят спокойной жизни. Хорошо понимаю. Я тоже очень ее хочу. Но с грустью понимаю, что спокойной она не будет уже никогда. Независимо от того, чем кончится то, что было начато отнюдь не сегодня, не месяц и даже не год назад.

Можете сколько угодно меня ненавидеть, писать гадости и все такое., но!

Сегодня в квартире моего деда вынесло окна. Предвидя вопросы, сразу оговорюсь, что дед в порядке.
Я к тому, что это уже далеко не в первый раз. А человеку уже за восемьдесят. Он Великую Отечественную малым ребёнком встретил.

Ещё перед войной дед с бабушкой были совсем не такими. Они были веселыми, жизнерадостными. В их квартире всегда было уютно. В первые дни войны дед ещё сохранял оптимизм. Даже погнал нас с отцом в обстреливаемый гаражный кооператив - эвакуировать его самогон.

Читал где-то, что японцы на побережье не зря домики из дерева и бумаги строили. Прошёл какой-нибудь ураган, а они «раз-раз» и отстроились. Ну…не знаю.

Если так, то с японцами у нас много общего. О бабушке и сыне из прифронтового посёлка рассказывал когда-то. Ей в дом прилетит - у сына живут, а тот ремонтируют. Закончили - в сыновний дом прилетает. Перебираются к матери и снова чинят. Так восемь лет и живут. Если живы теперь.

А на районе атмосфера - «мама, не горюй». Журналисты знакомые покурить дернули, а я гляжу - кофеенка моя открылась. «Чего это вы?», - спрашиваю. «Решила открыться. Второй день уже», - спокойно отвечает девушка, заваривая латте. И это после вчерашнего обстрела.

Над Зеленским хорошо поработали. Образ «президента-воина» из Голливудского кино выдержан «от» и «до». С Саакашвили когда-то не дотянули и пришлось Ренни Харлину целый фильм об этом снимать, чтобы образ выровнять.

И футболку защитного цвета ему выдали, и бриться запретили, и даже модный шлем с бронежилетом наконец отобрали. Ну чем не лидер нации из фильма «День независимости»? Политтехнологи не зря едят свою нетрудовую булку с маслом.

А вообще интересно, что россияне толком не понимают, кто есть пан Зеленский и в чем его беда. Пишут, что обстреливать при нем стали реже, и риторика его была мягче. Но все это фигня, дорогие мои!

Вторые сутки думаю о том, почему на самом деле антивоенный парад российских, украинских и зарубежных селебов вызывает у меня эту дикую ярость.

А тут включил ролик на отстраненную тему, увидел баннер с извинениями перед Украиной и все понял. Все, сразу и навсегда.
Не ваши друзья и родственники, презираемые мною селебы, обнимают сегодня детей в подвалах и бомбоубежищах. Ни там, ни здесь. Не ваши.

Этим утром я стоял перед зеркалом и пытался разложить мысли по полочкам. Не любовался собой, нет. Как и всю последнюю неделю, я принимал душ в раковине.

Потому, что с водицей у Донбасса непросто. Чуть обстрел и нет ее родимой. Есть возможность - набираешь во все доступные емкости, включая и ванну.

А дело это нехитрое. Выбираешь полотенце, какое не жалко и стелишь под ноги. Ставишь в раковину таз с холодной водою и моешься. Нагреть можно, но это время. Обстрелы теперь постоянно и лично мне не хотелось бы помереть с голой задницей.

Стоял, шмыгал простуженным носом и думал о проклятиях, которыми вчерашние друзья-товарищи и, как мне казалось, единомышленники, осыпают уж третий день.

Я может страшное скажу, но борщ - это ведь просто борщ. Красный суп на мясном бульоне. Вкусный, да. Люди говорят, что сытный, но лично я уже через полчаса будто и не обедал. А едок из меня ещё тот.

Мудреная снедь? Если даже я могу приготовить, то ничего выдающегося. Уникальная может? Вообще нисколечко. У многих народов он есть. Ингредиенты только разнятся.

Ну и чего над борщом все трясутся? Чего так восхищаются? Чем гордятся и ради чего делят? Не, с делёжкой мне все понятно. Психическим волю дай - навоз поделят и всю округу наебать попытаются. Из принципа, так сказать. От казацкой своей хитрости.

Но вот культ этого блюда понимать отказываюсь. В моем детстве был культ хлеба и вот он вопросов не вызывал. Ещё мой дед, которому в годы войны было года четыре, отлично помнил, что крошки на пол не смахивали.

А борщ чего?

На той неделе очень медленно и с удовольствием прочитал сказку «Звездная пыль» Нила Геймана. Получил удовольствие, но дело не в этом.

Гейман - британский сказочник, пишущий для взрослых. Явление это редкое и потому интересное. А «Звездная пыль» - наиболее сказочная из всех его сказок.

Если вкратце, то юноша из деревеньки, граничащей с волшебным королевством, обещает самой красивой девушке раздобыть упавшую звезду, чтобы добиться ее расположения. Дальше выясняется, что звезда - тоже девушка.

Забавно, кстати, что даму, подписавшую влюблённому мальчишке смертный приговор, автор сурово порицает. В нашей же культуре девочка сперва берет у Вакулы черевички, а потом симулирует муки совести. И будто так и надо.

«А вот у вас же сейчас не стреляют!», - аргументируют некоторые товарищи.

Начнём с того, что стреляют. Просто в 2022-м писать об этом на постоянной основе абсолютно бессмысленно. Если железки по ночам не летают над моей крышей, то это не значит, что не летают вовсе.

Но и это ещё не все! Наверняка вы когда-то были маленькими, да? И мама, выходя с родительского собрания, глядела на вас очень серьезно и тихо анонсировала: «Дома поговорим».

Только вот не надо сейчас душой кривить, ладно? Все боялись, все нервничали. А ведь это мама. Любимая мама, которая в худшем случае выпишет подзатыльник. И все равно желудок подступал к горлу, да? Все равно хотелось скорее попасть домой и покончить с этим.

Зимой бабуля частенько выпекала пышки. Обыкновенные такие, незамысловатые: мука, вода, понемногу соли и сахара. На выходе получалась очень душевная замена хлебу. Боюсь соврать, но или напряжёнка с ним в ту пору была, или денег впритык оставалось, или с мукой нужно было срочно что-то решать. Не суть.

А суть в том, что жизненным центром нашего довольно большого семейства была не гостиная с телевизором, а небольшая кухонька. Во-первых, дед жестоко пресекал любые попытки трапезничать перед телевизором. «Есть нужно в кухне!», - чеканил он и делал страшные глаза.