Игорь Гомольский

Истинно вам говорю, что последним бастионом традиционных (в хорошем смысле) ценностей в итоге станет не Россия, а Япония.

Мы строим из себя брутальных и цисгендерных, но, как говорится, нет-нет, да и да. Хотим того или нет, а западные тенденции к себе тащим. Японцы же, проживая у США на заднем дворе, продолжают вертеть их гайдзинские тренды на символе плодородия.

Вот на западе выходит представитель издательства и сообщает: «Мы страшно уважаем свою аудиторию и обеими руками против объективизации женщин! Чтоб вы не обрастали комплексами, героиня будет страшненькой и толстенькой. Видите эти складки на брюшке? Это потому, что каждая из вас - героиня!»

Из окошка серенького «хюндая» звучит композиция «Последний рассвет» группы «Бутырка».
«Сейчас притушу», - говорит водитель, неверно истолковав мою кислую мину. Жарковато сегодня.
«Не надо. Можно громче», - ворчу я, устраиваясь поудобнее.

Глаза таксиста забавно округляются. Мой внешний вид, судя по всему, с группой «Бутырка» никак не вяжется.

«Ты посмотрел «Солнцепёк», Игорь?»

Включил художественный фильм «Солнцепёк» и выключил минут через десять. Не хочу. Извините.
Знаете…тогда, как ни странно, совсем не было страшно. Хотя воображение на редкость живое и страхи ко мне липнут сильнее, чем болячки к человеку с убитым иммунитетом. Всю жизнь борюсь.
Спишите на юность. Молодым ведь и правда кажется, что смерти нет. Все мне казалось, что это можно остановить, если удастся подобрать нужные слова. Рассказать, объяснить, позволить взглянуть на ситуацию моими глазами.

Отчаяние явилось почти сразу. Потому, что херня все это. Мальчишеские заблуждения, юношеский максимализм. Как вам будет угодно.

Это неправильный вопрос.

Почему это мы возненавидели сильных женских персонажей?

Две причины: фальшь и противопоставление мужчинам.

Ну, то есть, это как с украинским языком, который не запрещали, а развивали и даже навязывали, но почему-то запрещали.

Родительские друзья в центре жили и мы к ним периодически наведывались. И это всегда были поездки в другой мир, где все незнакомое и какое-то чудное.

Однажды с их детворой отправился за тортиком. Помните может эти дешевые рулетики с клубничным джемом и белым кремом? Сухие такие и под «пластилиновой» глазурью? Вот их мы купили.
Едва-едва прошёл дождик, свет фонарей растекался по мокрой брусчатке и казалось, что не Донецк это вовсе, а какой-нибудь Будапешт.

Вчера Денис Гороховский упрекнул меня, как видного представителя ДНР (Денис Владимирович, где мои деньги?), в том, что почитать о нашем житье-бытье в 2021-м году решительно негде. Раньше, мол, десятки блогеров давали объективную картинку, а теперь у всех пропагандочка нет-нет, да и да.
Шла запись (выпуск появится завтра утром) и я так-сяк отпизделся, но тут можно и написать. В конце концов, как и многие другие, я прошёл этот путь длинною в семь лет.

Знаете…когда я был пацаненком, один кадр во дворе подкрался сзади, больно двинул меня в печень, расхохотался и убежал. И в этом хохоте явственно слышалось уже классическое «да, я подлец и не стыжусь этого».

Долго я гнался за ним, но гаденыш был неуловим. Боль и его мерзенький хохот не давали мне остановиться. Наконец паренёк споткнулся и растянулся на асфальте. Он выл, а я минут пять с удовольствием пинал его изо всех сил.

В Донецке от сердечного приступа умерла журналистка. Я узнал об этом пару часов назад и…черт возьми, девочке было всего 35 лет.

Может где-то мы и пересекались, но знакомы не были. Притом, что общих знакомых - каждый второй. Тем не менее, я ее читал, а это сближает.

Знаете…извне Донбасс выглядит эдаким неунывающим регионом, жители которого хохочут в лицо недругам не смотря ни на что. Все так, но цена…сами видите.

На днях закрыл гештальт 26-летней давности - прочитал «Приключения Тома Сойера». Оказалось, что повесть отличная и очень короткая. Шут знает, почему и зачем она так жестоко мучила дошкольника Игоря.

Эта книга в детстве у меня была. Шикарное советское издание с крупными буквами и яркими иллюстрациями. Кровавая Империя на воспитании маленьких тоталитарных упырей не экономила.
В нашей семье «Приключения Тома Сойера» играли ту же роль, что дыба в кругу испанских инквизиторов. Чуть что не так - читай книгу! А если все так, то все равно читай книгу. Школа на горизонте и все такое.

Рядом с официальным рынком на Петровк образовался другой - стихийный. Бабушки торгуют фруктами и свежей зеленью, дедушки - посудой и старыми книгами. В какой-то момент к ним присоседились граждане, которым, по всей видимости, не хочется платить «мостовые». Не суть.

Главное - движуха. А тут ещё пух намело с тополей, дождик прошёл и прямо на тротуаре образовалось болотце. Тут же магазины, автобусная остановка и с десяток бродящих собак, дремлющих на газоне. Какие-то ящики, раскладушки, цветы в горшках.

И среди всего этого великолепия стоит абсолютно растерянная девушка с 11-м ОЙфоном руке. На ней чудовищно короткие шортики и маечке, облегающая все на свете.

Пробегал утром через дворик, а там родная постсоветская идиллия.

Всю ночь то лило, то капало, а к утру наконец прояснилось. Солнышко светит, а воздух прохладный. В тени девятиэтажки слоняются коты, собаки пьют воду из луж, а голуби так просто стыд утратили.
За столиком, что жмётся к опустевшей игровой площадке детского сада, заседают пенсионеры, смущая прохожих голыми и удивительно бледными спинами.

У подъезда стоит тетенька и чинно беседует с подругой. Последняя едва ли не до пояса высунулась из окна пятого этажа и всю дорогу переспрашивает.

Мужик на стоянке готовится вывезти благородное семейство на отдых. Судя по надувному мячику в руках у неугомонного ребёнка, едут на какое-то море. Супруга присела на багажник, чего-то бормочет себе под нос и загибает пальцы. Младший уткнулся носиком в окно и продолжает спать.

В воздухе пахнет оладьями и почему-то нагретой смолой. Я даже огляделся в поисках коммунальщиков, готовых залатать чью-нибудь крышу. С чего бы вдруг в воскресенье?

И так мне в этом всем хорошо сделалось, что присел на автомобильную покрышку, вкопанную в землю и раскрашенную в желтый, снял наушники и закурил.

Странно как-то получается. В юности хотелось во что бы то ни стало добиться успеха и сбежать от этих дворов с их воскресными оладьями, простецкими тетеньками и пенсионерскими столиками. Хотелось туда, где всего этого нет и в помине.

А теперь мне в этом всем так уютно и спокойно, что хочется поймать момент и как-то запечатлеть его в памяти.