Донецкий характер Захара Прилепина

Захар Прилепин – персона, которая вряд ли нуждается в особом представлении. Писатель, музыкант, журналист. Не так давно он гостил в Донецке и уделил внимание «Донецкому времени»

Безусловная мука

– Захар, совсем недавно ваш аккаунт в одной из соцсетей заблокировали. Причиной этому, видимо, послужила цитата из переписки Антона Павловича Чехова с литератором Алексеем Сувориным. Кроме всего прочего, в своем письме Антон Павлович в декабре 1893 года писал: «Хохлы упрямый народ; им кажется великолепным все то, что они изрекают, и свои хохлацкие великие истины они ставят так высоко, что жертвуют им не только художественной правдой, но даже здравым смыслом. Есть даже такое изречение: «факел истины обжигает руку, его несущую». Судя по всему, администрацию этой соцсети испугало одно-единственное слово «хохлы»?

– Похоже, что да: из-за одного слова, дважды повторенного… Ведь администрация сети мне ничего не объясняет, они лишь высылают ссылку на мой пост с указанием какого-то придуманного ими правила, которое я нарушил.

– Вас ограничили в возможности пользоваться аккаунтом на тридцать дней. Как будете выходить из этого положения?

– Да никаких проблем, в общем-то, и нет. Все довольно просто: я буду пересылать свои сообщения друзьям, а они будут публиковать их в сети.

– Давайте вернемся к более насущному. Вы бывали в Донбассе до войны?

– Нет, до войны мне не приходилось здесь бывать. Но начиная с сентября прошлого года я приезжаю сюда довольно регулярно. Нынешняя моя поездка, может быть, десятая по счету.

– Поделитесь: с какими чувствами вы сюда приезжаете, а с какими уезжаете отсюда?

– Знаете, их, чувств, очень много и много. Так сразу к одному знаменателю их и не приведешь. Помимо безусловной душевной муки от того, что люди здесь так страдают, есть необъяснимое чувство от небывалых событий, которые происходят у меня на глазах. И мне хочется быть причастным к происходящему в Донбассе. Ведь многим воображается такая картина: в мире какие-то верховные силы, финансовые клубы, семьи движут какими-то вещами… На самом же деле один конкретный человек или группа людей способны запускать такие процессы, которые впоследствии меняют всю геополитику мира. Мы сейчас, собственно, живем в новой исторической действительности. Потому что в один момент, допустим, Александр Захарченко или Гиви, Моторола либо другие ребята встают и действуют так, как поется в песне Виктора Цоя: «Закрой за мной дверь, я ухожу». Они решились на те или иные действия, в результате которых образовалась новая государственность.

– И как, по-вашему, выглядит новая государственность?

– Она меняется, преображается. Да, если говорить образно, то происходят родовые муки. В большинстве своем процесс тяжел и страшен. Но в то же время сейчас совершается много подвигов и небывалых свершений. Все это происходит здесь и сейчас.

Правильный вектор строительства

– Приезжая в Донбасс, вы видите какие-то изменения? Думается, что каждый ваш приезд отличается от предыдущего.

– Да, случалось такое, что я приезжаю в Донецк, уезжаю, потом возвращаюсь сюда снова спустя неделю или десять дней. Когда я впервые побывал в Донецке, а это было в первых числах сентября прошлого года, то город поразил своей безлюдностью. В салонах трамваев было три-четыре пассажира, дороги пустые. Знаете, в этом была какая-то инфернальная красота. Все это выглядело удивительно. Потом я приезжал в Донецк уже на своей машине. Объездил все Донецкую и Луганскую республики. В какие только переделки я не попадал… А сейчас я вижу, что все выглядит совсем не так. Тот же городской транспорт. Эта деталь показательна. Трамваи и троллейбусы в часы пик сейчас довольно загружены.

– Теперь расскажите, когда вы возвращаетесь из Донбасса, чем в первую очередь интересуются ваши близкие, друзья, знакомые, коллеги?

– Как правило, вопрос один и тот же: «сливают» Донбасс или нет? Я выступаю в самых разных городах России, от Калининграда до Владивостока, и везде люди высказываются, делятся своей болью о Донецке. Люди искренне переживают происходящее в Донбассе. Первый вопрос, который многие задают: как дела в Донбассе, помогают ли им?

– Каким вам видится будущее Донецкой Народной Республики?

– Поймите, очень много разнородных сил и людей здесь задействовано. Но в целом вектор строительства и развития кажется правильным. В каком-то смысле это может стать образцом для России. Дело ведь в том, что многие думают, будто ситуация в Донецке на 100% подконтрольна России. А это далеко не так. Основные, ключевые решения принимаются здесь, в Донецке. Я вижу, какое у руководства Республики громадное желание быть самостоятельным. Мне кажется, жители ДНР не вполне осознают, в какой мере Александр Захарченко неангажированный человек.

– В чем, позвольте спросить, это выражается?

– Александра Захарченко в определенных высокопоставленных кругах между собой называют Упертым. Какие бы коврижки ему ни сулили, он может неделю, месяц, полгода отстаивать свою позицию, и в итоге он этого добивается. В каком-то смысле это очень правильно. Ведь когда что-то принадлежит Республике, а не частным лицам, то это так и должно быть. Это очень правильно и полезно, в том числе для России. У нас ведь много неприятностей связано с тем, что колоссальные государственные имущества находятся в частных руках, и такие собственники пользуются этим по своему усмотрению.

Потом, в Донецкой Народной Республике есть уникальная возможность, которая называется вертикальной мобильностью. Сейчас студент любого вуза имеет возможность построить свою карьеру. Разумеется, это возможно при наличии определенных знаний, навыков и умений.

Побольше Фиделя

– Вы упомянули Александра Захарченко. Не так давно вы побывали вместе с ним на передовой. Расскажите о знакомстве с ним.

– Знаете, эти вещи еще живые и неустоявшиеся, не вполне для себя самого сформулированные. У Александра Захарченко есть такая характерная черта, которую принято называть народностью. Он говорит живым языком, его эмоции неподдельны, жесты его, как бы это правильно сказать, настоящие. Я бы даже сказал, что он чересчур искренний. Александр порой проговаривает некоторые вещи с военными, со студентами – с теми, с кем он встречается, – вещи, о которых, может быть, не стоило упоминать. Но Глава ДНР разговаривает с людьми, доверяя им абсолютно. В этом он очень прав, ведь легче говорить правду, чем помнить о неправде и все ходы за собой записывать. Его побуждения прозрачны, Захарченко хочет только добра и величия Донецкой Республике. Посмотрите, российские политики настолько загрузли в своем словесном контексте, что этот воляпюк, неведомый язык чиновничьего аппарата, толком ни о чем не говорит. А вот Александр Захарченко говорит живым языком. Я бы сказал, что он такое удивительное сочетание Фиделя Кастро и Че Гевары в одном лице. Причем Че Гевары в нем больше, нежели Фиделя Кастро.

– А как бы вы охарактеризовали такие лихие поездки Александра Захарченко на передовую? Мало кто из политиков позволит себе такую роскошь.

– Нет-нет, такое я себе вряд ли представляю. Я читал украинских блогеров, когда они обсуждали ранение Александра Захарченко в феврале этого года. Так вот один из них, что меня удивило, писал примерно такое: чего вы так ликуете, ведь никто из украинских управленцев никогда не будет ранен при таких обстоятельствах, потому как мужества у них такого нет, чтобы поехать туда, где ведутся самые настоящие боевые действия.

– Расскажите, какое настроение у бойцов на передовой линии фронта?

– Им не нравится сидеть под обстрелами и ждать чего-то. Для меня загадка то, с каким трудом им удается не отвечать на провокации противника. Да, нужно понимать, что командование необъяснимыми усилиями сдерживает боевой настрой бойцов. Ребята на передовой немного раздражены тем, что им приходится терпеть все эти провокации и не отвечать на них. Парни следят за всеми перемещениями вражеской техники и хотят видеть ее исключительно в сгоревшем виде.

Макаревич в меньшинстве

– Давайте отступим от военной тематики. Расскажите, какова ситуация в российской музыкальной среде по отношению к происходящему в Донбассе. Насколько все запутанно?

– На самом деле не все так запутанно, как многим кажется. Для наглядности приведу такой пример. У Константина Кинчева есть знаменитая песня «Все это рок-н-ролл». В ней звучат слова: «Где каждый в душе – Сид Вишес, а на деле – Иосиф Кобзон». И когда все эти события произошли в Донецке и Луганске, выяснилось, что именно Иосиф Давыдович оказался самым настоящим панком. Он удивил многих. Вопреки всем санкциям и ограничениям, он едет в Донецк, дает концерты, помогает донбассовцам. Я общаюсь со многими музыкантами, и уверяю вас, что большинство из них переживают. Правда, большинство из них стараются вслух об этом не говорить и не афишировать это. Все они – нашего толка, но если на них навести софиты, то они об этом высказываются аккуратно. Но в то же время персонажи противоположного образа мысли не стесняются выражать свое мнение. Они готовы гастролировать, петь песни и не скрывать своей точки зрения. Может быть, у кого-то создалось такое впечатление, что русский рок-н-ролл выпал из этой проблемы, но на самом деле это не так. Макаревич и, допустим, Миша Борзыкин в меньшинстве. К ним можно прибавить еще каких-нибудь полтора человека.

– Сможете раскрыть секрет: донецкую публику удивите музыкальными сюрпризами?

– Есть довольно масштабная задумка, запланирована она на январь-февраль будущего года. С этим много сложностей, но все же состав музыкантов будет такой, что Украина от зависти просто охнет. Имен и фамилий пока называть не стану. Предварительное согласие получено от всех участников проекта. Но не исключено, что в силу гастрольных графиков не у всех получится сюда приехать.
Квинтэссенция русского духа

– Простите за банальность вопроса: каковы ваши творческие планы?

– Никакой банальности в этом вопросе, поверьте, нет. Я написал книгу «Не чужая смута». Она была навеяна моими поездками в Донецк и Луганск, всем увиденным здесь. Но о самих поездках было написано очень мало. Я попытался вылить эту проблему в контекст литературно-исторически-философский, я попытался снять у людей эту муку выбора: кто прав, кто виноват. В моей книге говорится о том, что в XVIII–XIX веках перед людьми стояли похожие проблемы. Они, проблемы, были ясны для Достоевского, Пушкина и Тютчева. На основании этого базиса я попробовал объяснить происходящее здесь. И вот сейчас, говоря о творческих планах, я собираюсь написать книгу более журналистскую, не вполне художественную, о людях, о том, что я видел и слышал в Донбассе. Я здесь провел достаточно много времени, поэтому материал накопился. Вот собираюсь сделать такой, если угодно, очерк о том, как строится новая государственность.

– Вы родом из села в Рязанской области. Расскажите о том месте, где вы родились.

– Это небольшая деревушка в Скопинском районе Рязанской области, в ней есть небольшая церковь, школа, в которой я учился. Кстати, в первом классе нас учеников-то было четыре человека. Папа мой работал в соседней школе директором, мама – медсестрой в сельской медсанчасти. Такое вот тихое, деревенское детство мое прошло в Ильинке. По возможности бываю там, смотрю на наш маленький домик, заросший прудик.

– Скажите, ваша маниакальная одержимость поэзией – из тех мест?

– По сути, да, оттуда. Но в большей степени, наверное, из другого места. В 1985 году наша семья перебралась в город Дзержинск, тогда еще Горьковской области. А город этот был химический гигант, и, видимо, все эти индустриальные пейзажи – трубы, дым – подтолкнули меня к поэзии. Помню, отыскал томик Есенина, читал его, и как-то меня, грубо говоря, засосало.

– Поделитесь своими наблюдениями: у донбасского характера есть своя особенность?

– Есть, конечно! Знаете, до войны я часто бывал и в Киеве, и во Львове. Там у меня много приятелей, поэтому я могу сравнивать людей из Донбасса с остальными. Донецкий характер, он нешумный, несклонный к дешевой показушности. Хотя внешне он выглядит несколько хмурым, но это ошибочно. Донецкий характер, он человечный, незлобливый. Знаете, вот в облике Александра Захарченко именно эти черты и сфокусированы. Я бы даже больше сказал: донецкий характер – это квинтэссенция русского духа. Донбассовцы повели себя так, как в целом должна вести себя вся Россия.

Евгений Митин для Донецкого времени