Природы

Хотелось бы мне граждан и гражданочек хоть немного отвлечь от мрачных мыслей, тревожащих сигнальные маячки в путанице нейронов типа: «корона», «изоляция», «гречка», «пипифакс», «мы фсе умрем», и самое страшное – «заканчивается корм для котов», да и самой неплохо бы отвлечься (Китай-Италия-Москва-Краснодар… упс… Славянск-на-Кубани и хутор Прикубанский…нежданчик).

У каждого человека рано или поздно наступает момент в жизни, когда он тоскует по временам детства. Младшие школьники со слезами вспоминают садик, старшие ностальгируют по вольнице в началке, вечно невыспавшиеся студенты умиляются относительно беззаботной школоте, а затурканные в хлам взрослые опять горько вздыхают по детсадовскому тихому часу и незатейливым обязанностям, самые обременительные из которых – это четырехразовое усиленное питание да мытье рук перед едой. Даже пресловутым комочкам в манной каше и пенкам в молоке пасторальную картинку никак не испортить.

И только аксолотль живет в гармоничном настоящем. Он годами не расстается с детством и, собственно, не планирует этого делать в обозримом будущем. Согласитесь, что это здорово: ты вечно юн, упруг, подтянут, перманентно улыбчив, хоть и выглядишь по этой причине слегонца придурковато. К тому же при нужде лихо реставрируешь поврежденное тело: ни морщинки на тебе, ни царапинки, все зубы на месте и пальцы в комплекте. Ни подтяжек не нужно, ни имплантов, ни ботокса. Мечта просто, а не жизнь.

Фото стычки мышей на платформе метро получило премию Wildlife Photographer of the Year лондонского Музея естествознания в этом году. Она победила в номинации "People’s Choice".

Автор снимка 25-летний фотограф Сэм Раули. Он рассказал, что сфотографировать двух #мыши, которые дерутся за объедок на станции метро, было непросто.

Это удалось после того, как он провел в лондонской подземке пять ночей подряд, карауля удачный момент.

Зверюшка не столько харизматичная, сколько отчаянно милая. Вот сплошная милота от носика до хвостика. И пять полосочек сверху. Меня всегда изумлял тот факт, что на огромных евразийских территориях от Европы до Монголии с Китаем, по всей бескрайней Сибири обитает всего один вид бурундука – азиатский (он же сибирский), а в Северной Америке - целых двадцать четыре вида. Это несправедливо. Вроде и растительность в целом сходная, и климат, и ландшафты, а вот так неравномерно карты эволюции легли. Вид-то хоть один (подвиды считать не будем), но ареал его воистину огромен.

В старых изданиях написано, что бурундуков нет на Камчатке. Как же нет, если постоянно забавные видео и фото с прикормленными на золотодобывающих участках бурундучками приходилось видеть? Считается, что бурундуки проникли сначала в нашу Корякию из Чукотки через Парапольский дол где-то в 1970-80 годах, а потом в самом центре в Палане появились, возможно, что на сегодня уже и до благословенных югов добрались по зарослям кедрача, или не за горами это радостное событие. Ареал расширяется, следовательно, вид неплохо себя чувствует. Странно только на этом фоне выглядят национальные корякские сказки с героями-бурундуками, хотя они тоже могли быть заимствованы у соседей чукчей.

Раз уж покатила у меня грибная тема, то грех с разбегу останавливаться. Расскажу-ка я вам о зонтиках. Знать я про них ничего не знала и не ведала, пока биологическая судьба не забросила меня в селушку Брусино. Практика там была по зоологии у второго курса на биостанции.

Не «о, бабки», а именно, что «обабки». Грибки такие, собирательный групповой образ. Хорошие грибочки, надо сказать, ценные, питательные, но, будем камлать и шаманить строго по порядку, в хронологической, так сказать, последовательности. Вышла я, значит, замуж в конце аспирантуры совершенно внезапно для всего окружающего мира, прифигевшей семьи и озадаченных близких друзей, да и улетела с мужем на Камчатку, засунув диссертацию глубоко чертам под хвосты. Пары дней в Петропавловске, пока ждали рейса в наши тундровые ебеня, оказалось решительно недостаточно для акклиматизации и замены базовых городских прошивок, поэтому первые недели по поселку я ходила в состоянии перманентного культурного шока.

"Зачем ботинки зимние покупал? Надо было сапоги резиновые брать!", - думал я, уныло шаркая по неглубоким лужам.

В обед шел снег, а теперь вот капает. Как флирт, который ничем не заканчивается. Сплошное разочарование. А ведь хотелось как в 2010-м, а не вот этой невнятной серости.

С другой стороны, как в 2010-м, не будет уже никогда. Еще один пройденный этап. Еще один выученный урок. Можно воссоздать ту волшебную атмосферу, но былого себя уже не вернешь. Других - тем более.

Зато на мокром асфальте красиво растекаются светофоры. С магазинными вывесками это не работает. Слишком яркие, слишком ровные. Не растворяются в лужах, но бестолково лежат на дне.

Сквозь линзы, которыми пользуюсь уже несколько месяцев, разноцветное "зерно" асфальта выглядит как текстура в компьютерной игре. Красиво.

Он же земляной крокодил, он же комодский варан - самая крупная ящерица планеты Земля и самая тяжелая (масса максимально крупных самцов достигает 150 и более кг). Обитает исстари на Малых Зондских островах в Индонезии. Остров Комодо дал основное убежище и название этому древнему виду. Прародина его - Австралия, откуда он при обмелении морей распространился на территорию островов. Мегафауна Австралии вымерла, уровень моря поднялся, проходы суши исчезли, а вараны сохранились на жалких осколках некогда большого ареала.

Вроде и животинка не мелкая, мягко говоря, заметная, но о ее существовании научному миру стало известно лишь в начале прошлого века. Местные-то всегда знали. Первые "исследователи" в основном пытались добыть варана живьем, тушкой, или хотя бы шкуркой для зоологических музеев и коллекций, да лениво опровергали упорные слухи среди обывателей, что "драконы" летают и пыхают огнем. Всерьез стали изучать и охранять только тогда, когда просекли, что эти зверюги являются прекрасной приманкой для туристов, да и вообще, на минуточку, уникальное всемирное наследие.

Так называют иногда водяного оленя. Звучит жутко, а выглядит няшно, как бутафорские клычки на лице хорошенькой барышни в хэллоуин. К мультяшной мордахе создатель взял да и прилепил шутки ради пару острых клыков, максимально достигающих длины 8 сантиметров, опасных, как бандитские финки. Это грозное и эффективное турнирное оружие. Клыки острые, изогнутые, выдвижные к тому же.

Во время еды задвигаются назад, а в бою выбрасываются вперед по принципу складного ножа, а управляют ими лицевые мускулы.

Самцы мелкие, но ничуть не цветочные эльфы по характеру. Задиристые, очень агрессивные к чужакам и скорые на расправу.

Понятно, что соперники в первую очередь стараются запугать друг друга и обойтись только демонстрацией клыков, но, когда дело доходит до схватки, не церемонятся – полосуют по шеям и мордам с решительностью отмороженной шпаны.

У старых самцов шкуры в шрамах, бывают и смертельные случаи, если артерии шеи заденут. Драка шумная и зрелищная, как в индийском кино, могут и ногами наподдать.

И вот он настал, пришел, явился. Песец во всей своей красе. Желательно зимний, так как летом он так себе персонаж - напоминает грустную и слегонца облезлую собачку. Особенно грешат порчей блистательного имиджа молодые песцы – чисто поджарые гончие невнятного бурого цвета. Ни тебе круглой очаровательной моськи, ни пушистых белоснежных боков. Зимой же песец роскошен и лупит по площадям на поражение из «ми-ми-ми» максимального калибра.

В детстве была у меня любимая книга Юрия Коваля «Недопесок» о приключениях юного песца Наполеона Третьего, который убежал со зверофермы «Мшага». Он стремился попасть на северный полюс.

Книга – концентрированное наслаждение, с особенным юмором и нежностью написана. Перечитывала ее раз шесть-семь, в общем, всячески рекомендую.