Август моего донецкого детства

Август моего донецкого детства - это запахи. Из каждого подъезда, с каждого этажа: соте, икра, рагу, фаршированные перцы, фаршированные кабачки и баклажаны (их называли "синенькими" у нас), у каждой хозяйки свои рецепты... Выходишь гулять в тенистый, прогретый августовской банной жарой двор, все окна и балконы открыты, о кондиционерах никто не слыхивал, на балконах сушится белье, из открытых кухонных окон доносится стук посуды-тарелок-вилок-ложек, и плывут дурманящие запахи жарящихся и тушащихся овощей, лука-чеснока-морковки-перца-помидоров-кабачков-баклажанов-зелени... Все это, если нет дачи (а дачи есть вовсе не у всех), пудовыми сумками волокут с рынка, к августу овощи стоят сущие копейки. Забавно, что в детстве я все эти соте, икру и фаршированное не очень любила, только с возрастом оценила и теперь за уши не оттащишь. Но даже при равнодушии ко вкусу в те годы от запаха голова все равно кружилась.

Дефицит, дефицит, сплошной дефицит даже самой ерундовой ерунды вроде томатной пасты. У хороших неленивых хозяек даже томатная паста своя (называлась просто: "томат"), по собственным рецептам. Трехлитровые и литровые пустые банки не выбрасывают и хранят в кладовке до лета, за жестяными крышками ведется настоящая охота, в дефиците маленький необходимый агрегатик - машинка для закручивания крышек. У мамы несколько книжек типа "Домашнего консервирования" или "Домашних разносолов", плюс маленькая зелененькая записная книжечка, куда вписаны главные семейные рецепты и вызнанные у знакомых и произведшие впечатление. Я больше никогда нигде не ела таких консервированных помидоров, огурцов, кабачков (и патиссонов), "своей" аджики, какие делала моя мама. У нее был свой рецепт - не рассол и не маринад, прямо в банки насыпались нужные дозы соли, сахара, специй, доливались уксус и вода, на дно запихивались огромные стебли-соцветия укропа, нарезанный лук, чеснок и морковь, все укладывалось слоями, плотно, до скрипа по баночному стеклу, утрамбовывались крепкие огурчики или длинные ломтики кабачков... Иногда делали маринованные перцы, маринованные сливы и зеленые помидоры с чесноком. Сначала банки стерилизовали: в гигантскую (еще прабабушкину) широкую кастрюлю вмещались три с содой до скрипа вымытых трехлитровых банки. Потом в них, еще горячие, укладывали - обычно я, потому что тонкая рука легче пролезала в баночное горлышко, - нарезанные или целые овощи (следить, чтоб не лопнули и не треснули), потом банки стерилизовали уже с закрученными крышками... Не помню, чтобы хоть одна лопнула потом, а вот в процессе пару раз было. "Лопнула" - это легкий треск и трещина по стенке банки, мамино досадливое "да ну что ты будешь делать!" - и все по-новой.
Да еще компоты же - вишневый, яблочный, сливовый, персиковый. Да еще варенье - абрикосовое, малиновое (его - меньше всего, это скорее лекарство), вишневое (вытаскивать косточки шпилькой), черешневое с лимоном, абрикосовое с отдельной чищеной косточкой (тоже немножко), из райских яблок. Моего старшего брата и его друзей мамы отправляли к райским яблоням возле драмтеатра, они залезали на ветки, собирали яблочки, никто и не думал их прогонять и как-то препятствовать, весь город, кажется, тогда варил такое варенье - с лимончиком, с корицей или гвоздикой... Иногда баловались экзотикой - варили из кабачков или помидоров, это зверски вкусно, если вы не пробовали. Весь двор варил разные варенья и джемы, и главное тут было - пенки. Пенки от абрикосового или малинового варенья с бородинским хлебом...

Как я не любила эти ночи ударного труда - консервирование множества банок до песка в глазах. У нас дома не говорили "закрывать" или "закручивать", говорили именно "консервировать"; а потом не говорили "соленья" или "маринады", а говорили просто: "помидоры откроем?" Как здорово было глухими осенними и морозными зимними вечерами доставать и открывать банку - как это было вкусно и как сразу поднималось настроение, прямо какой-то маленький локальный праздник. Как я обрадовалась, когда на полках появились готовые консервированные овощи и варенья. Они сильно уступали домашним заготовкам, но мне казалось, что это все равно лучше, чем убиваться самим, и я активно убеждала в этом маму, иногда робко предлагавшую закрыть ну хоть немножечко.

А теперь воспоминания вызывают острейший приступ ностальгии. Воспоминания не только о вкусе, но и о самОй трудоемкой обязаловке. Эти наши с мамой многочасовые ночные бдения с размеренной работой в ароматах нарезанных овощей, специй, трав и уксуса - и разговоры, разговоры, разговоры. Такие замечательные разговоры, которые только и бывают в долгой совместной женской готовке, перед праздниками, днями рождения, Новым годом и вот еще летом, когда каждая горделиво чувствует себя хорошей запасливой хозяюшкой.

Иногда сейчас меня одолевает желание взять да и закрыть пару-тройку баночек. Просто так. Те самые наши фирменные кабачки, например. Но это будут фальшивые елочные игрушки. Мамина зеленая книжечка осталась в Донецке. Гигантской кастрюли для стерилизации нет. Мамы нет. Смысла нет. Ничего нет.
Но я по-прежнему делаю соте, рагу и фаршированные перцы, больше, кажется, в моем подъезде, да и во всем огромном московском дворе этого никто не практикует. Плывет запах моего детства - тушеные овощи, чеснок, томат... И пожилой мой 73-летний сосед, миллион лет назад переехавший в Москву из Полтавы, в буквальном смысле со слезами на глазах говорит мне:
- Как пахнет... Как же пахнет... У нас такое готовили, в каждой семье, и мама моя готовила, что ж ты делаешь со мной, что ж ты творишь...