Москва еще узнает Наримана

Были сегодня с мужем в большом "Ашане" на Красносельской, и я вышла покурить. Там теперь специальный закуток за углом, где толпятся и покупатели, и сотрудники. И вот, неподалеку от меня курит молодая женщина в форме уборщицы.Я, к сожалению, не умею различать выходцев из государств Средней Азии. Может быть, она узбечка, а может - киргизка. Словом, просто молодая полноватая женщина с очень приятным улыбчивым лицом. Мы с ней переглянулись, улыбнулись, стоим.

И тут к ней от входа мимо меня вразвалочку подходит охранник. Мелкий такой, щуплый, уже знатно лысеющий молодой дохлячок, которого даже я, полагаю, могу свалить одной левой. На ходу доставая сигарету, он говорит ей таким... распекающим и одновременно барски снисходительным тоном: "Все куришь? И курит. и курит, совсем страх потеряла - бросай уже давай! Смотри у меня!". От одного этого тона меня скручивает, а она очень спокойно отвечает, что это - ее вторая сигарета за весь день (часов семь вечера уже), потому что "вы же знаете, нам только три раза в день можно, вот я второй раз вышла".

Она выбрасывает окурок, но не уходит - не может уйти, потому что дохлячку пришла охота поболтать, он, белый сахиб, ей "тычет", она ему "выкает", он похохатывает и отпускает какие-то просто оскорбительные шуточки, все как всегда. Я курю и свирепею, влезать нельзя, нельзя, Леся, молчи, ты сделаешь только хуже! - и вдруг становлюсь свидетелем реального мастер-класса в духе Карнеги.

Начинается с того, что она мягко и как-то на удивление кстати вставляет, что в конце сентября поедет домой к родным - и оттуда непременно привезет ему настоящей отличной баранины и поделится семейным рецептом, ему непременно понравится. Так они съезжают на разговор о любимых блюдах и о том, кто как режет овощи. А потом происходит что-то такое...

Сначала я понимаю, что у него совершенно изменились интонации. Он разговаривает, как нормальный человек, и смеется уже не противно. А она его слушает, скрестив руки на груди, я смотрю на нее и любуюсь - в ее лице нет ни малейшего намека на подобострастие или терпеливую скуку зависимого человека, есть только искренний теплый интерес и чудесная эта немного лукавая и бесконечно женственная улыбка и дружелюбие.

И он купается в ее внимании, он уже совершенно по-другому стоит, он перестал то и дело зачем-то бить урну носком начищенного ботинка, он разливается соловьем - уже не как хозяин положения, а как просто обычный сотрудник, болтающий на равных с коллегой во время перекура.

Я ухожу, оглядываюсь на нее, мы встречаемся взглядами, она улыбается и легонько пожимает плечами. И мне почему-то все о ней понятно - что она добрая, необидчивая и обаятельная, что вечно всех выслушивает и всем помогает, и дома в сентябре станет рассказывать, что коллектив на работе замечательный и люди вокруг прекрасные.

Так иногда бывает - что все понимаешь. Один раз - года три назад - мне довелось пересечь всю Москву в метро на последнем поезде - от Ясенева до Алексеевской.

В вагоне, кроме меня, была только молодая пара напротив. Это тоже были ребята из Средней Азии. Он и она. Они сидели, прижавшись друг к другу, как воробьи, тесно-тесно, и дремали. Лица у обоих были ужасно уставшими. У нее на коленях был пакет, который в полусне они придерживали руками, - когда поезд резко трогался, оба на секунду вздрагивали и проверяли, все ли в порядке с пакетом, он устало улыбался ей, она устало улыбалась ему, и они опять закрывали глаза, прислонившись друг к другу головами. Пакет был обычный, тонкий, белый, прозрачный. В нем одна на другой стояли несколько плоских пластиковых упаковок-контейнеров, в каких обычно дают в кафе еду с собой. Сильно пахло чем-то жареным - картошкой, курицей, что-то такое. Я вышла, а они поехали дальше - до самого Медведкова, почему-то мне кажется.

И, поднимаясь по пустому эскалатору, я ясно представила себе. Как он и она работают в каком-то ресторанчике-забегаловке на другом конце города, едут на работу на первом поезде и возвращаются на последнем. Может быть, моют посуду или убирают, может быть, целый день стоят у плиты, в жару и чаду, может быть, обслуживают посетителей, в любом случае - к ночи едва передвигают ноги, но зато им еще предстоит разделить этот ужин в маленьком своем съемном уголке, и лечь наконец, и обняться, и вместе им вообще ничего не страшно...

И в голове у меня крутилось, конечно, про "дары волхвов" и прочие банальности, потому что там правда было видно, что они совсем-совсем родные. И говорят, небось, мамам по телефону, что отлично устроились, все просто идеально!

А недавно мы с мужем гуляли по Звездному бульвару в один из очень теплых вечеров. И, когда уже возвращались, вынуждены были замедлить шаг: прямо перед нами по узкой аллее шли трое молодых людей (вот тут я точно знаю, что киргизы, потому что они это упоминали). Он, она и подруга. Совсем юные, лет двадцати максимум. И невольно мы слышали их разговор - к слову, на очень правильном русском. Ясно было, что это - что-то вроде первого свидания, и классическая разбитная подруга была очень кстати, разбавляя смущение своими шуточками и болтовней. Сами они говорили робко и осторожно - все эти "а гулять часто выбираешься?" - "не очень, то времени нет, то не с кем". А дальше мы с мужем увидели прелестное. Сначала-то девочки шли под руку, а мальчик - просто рядом. А потом он осторожно взял ее за руку, и она еле заметным движением придвинулась к нему ближе, высвободив руку у подруги... которой неожиданно хватило деликатности никак это не прокомментировать, и они пошли в ногу и так шли дальше, медленно, расслабленно, под цветущими липами, в большом-большом городе. Потом они свернули, а мы пошли дальше - и до самого дома о них говорили, зачем-то пытаясь представить, как они приехали, кем работают (похоже, девочки - в магазине), о чем мечтают, как все сложится...

Я все думаю, какой чудесный мог бы получиться фильм - и как странно, что его нет ("Салам Масква" не предлагать - это совсем другое и не о том). Каким правильным и точным мог бы быть этот взгляд на город - только хорошо бы, чтобы еще и добрым. Мелодрама с нужной долей комедии, правильное сочетание "Париж еще узнает Д'Артаньяна" с "Париж узнал гасконца Де Тревиля", какая-то очень славная музыка, панорамы и неожиданные ракурсы огромного города и непременно хороший финал.

Непременно хороший финал.