Столкнулся с реформируемой медициной нос к носу

В области, как известно, бушует медицинская реформа, на которую уходят колоссальные средства из государственного бюджета, но по сути государство тратит деньги сейчас только для того, чтобы не тратить их потом, всячески сокращая смету расходов на социальную сферу.

Болезни настигают внезапно и когда это внезапно приходит, то не знаешь куда бежать. Это называется ургентной ситуацией и в такой ситуации оказывают бесплатную помощь даже в условиях недешевой демократической страховой медицины, но только не в условиях пока еще бесплатной медицины, где сначала спрашивают о том, есть ли деньги, и только потом приступают к лечению. В зависимости от бюджета, но не диагноза.

Между приемными покоями детского и взрослого отделения так называемой больницы Вишневского, aka Первой городской больницы города Донецка, около ста шагов или 60-70 метров. Это очень долгие метры, если речь идет о человеке, у которого колики и рвота. И которому даже в компании сопровождающего нелегко дается каждый метр.

Подозрения на аппендицит у 15-летнего подростка были сразу, но хотелось все-таки исключить и вариант кишечной инфекции или отравления, потому как картина была очень яркой, но неоднозначной.

Самое интересное заключается в том, что в детском отделении принимают пациентов до 14 лет, а во взрослом - только с 18. Куда идут остальные от 14 до 18 - не понятно.

Не иначе бродят между приемными покоями, вдруг кто сжалится или родственник не решит проблему. Ну, или не сдохнут на счастье докторов по пути из одного покоя в другой.

Врачи при этом усиленно спорят кому и какого пациента принимать по телефону. Каждый - отфутболивает, ссылаясь на решение/распоряжение того самого главного доктора. Потому что кому оно нужно такое сильно умное счастье, которое еще и не на скорой приехало, но за живот при этом держится!

Детская областная больница, несмотря на листики, где официально и прозрачно указывается сумма добровольного пожертвования отделению, произвела намного более благоприятное впечатление - здесь сначала работают, потом спрашивают.

И работы много. Потому что монеты дети как глотали, так и глотают, а всякие аппендициты здесь в порядке вещей.

Правда, есть один неприятный нюанс, который есть продолжение достоинств, - недостаток свободных мест. Как результат, встречаются ситуации, когда в пост-операционном отделении внезапно оказывается больной пневмонией или еще какой-нибудь много более подходящий для военного времени случай.

Любая полостная операция по-прежнему требует сдачи крови родителями и родственниками. Пополнение банка крови - святая обязанность. Такое не только мое мнение. Однако даже святую обязанность можно довести до абсурда.

Резиновые тапочки, которые выдают в Областной станции переливания крови каждому, - это пять. Без них войти нельзя. Не знаю сколько грибковых инфекций нашли нового хозяина в обмен на кровь, но это не самое главное.

Даже здесь, как и везде в медицине, ни в коем случае нельзя показывать свою нужду, то есть настойчиво что-либо демонстрировать и ни в коем случае нельзя чего-либо просить!

Стоит захотеть выписаться раньше/позже или сдать/не сдать что-то как тут же возникают ранее не существовавшие преграды. И преодоление их требует денег.

В стране, где нужно давать как взятку за то, чтобы пойти в армию, так и давать взятку за то, чтобы в армию не идти, это нормально, но иногда про это забываешь.

У меня не взяли кровь только потому, что признался в сотрясениях мозга. Зачем? Рассказывать о событиях, которые произошли по глупости, нельзя даже чемпионам мира по наивности. Ни один из знакомых медиков не смог объяснить отказ. Я тоже его не понимаю. Знал бы, - молчал.

В 1995 году было можно, в 2012 году - нельзя. Печень, почки, мозг, селезенка и красный костный мозг, равно как и набор перенесенных болезней вместе с лимфогематологической конституцией, - прежние.

Правда, вопрос про наличие/отсутствие сотрясений тогда никто и не задавал вслух. Вероятно, именно эта случайность и стала причиной. Честным быть непросто. Даже относительно честным.

Да, и медики тоже врут, утверждая, что "не было ничего в 1995 году, ничего не было". Пришлось посылать слабую женщину у которой никаких подозрений по поводу сотрясения мозга не было.

Врут по-прежнему много. И пациенты, и докторы. Как врут десятки мужчин, которые скрывают свои травмы и болезни, потому как редко какой даже минимально спортивный мужчина может похвастаться отсутствием как минимум легкого сотрясения.

Врут все-таки много больше, чем раньше, потому как список допуска к донорской сдаче, где привычно присутствуют гепатиты, венерические и еще целый букет, сегодня расширен настолько, что вряд ли какой типичный горожанин в него впишется. С горожанками проще, но тоже не все так просто.

Когда в начале девяностых мы бегали на Станцию за кровью для опытов по активности тромболитических ферментов, то и тогда здесь стояли люди, которые продавали ее родимую за деньги, но сдавали мы ее через какие-то трубки и стеклянные шприцы, что было довольно опасно. И даже визуально страшно.

За эти годы изменилось одно - кровь стали забирать действительно цивилизованно, со всеми положенными ритуалами и процедурами, которые обеспечивают безопасность донора.

Правда, в девяностых мне как минимум не врали, глядя прямо в глаза, отвечая когда на вопрос "Есть ли этот молодой человек в списках?", один доктор отвечает другому даже не заглянув ни в какую карту, что "нет, не было такого никогда".

И я не исключаю варианта, что действительно меня нет в списках, сдававших кровь, потому как медицинские записи иногда велись и ведутся совершенно хаотично. Особенно в начале девяностых.

Если глядеть в карточку на некоторых смертельно больных, то можно решить, что перед тобой совершенно здоровый человек. И наоборот. Правда, нужно было хотя бы в них глянуть, в эти списки. Я же не пальцем деланный. Пусть и глупый. Как минимум со второго раза понимаю, где именно развод. Жаль, что не с первого.

В конце восьмидесятых прямо сказали, что для поступления в медицинский нужно десять штук зелени, что было фантастической по тем временам суммой, и я стал сначала никому кроме меня самого не нужным физиологом, а потом и журналистом, потому как семью на заработанные гроши было не прокормить. Последствия расхлебываю до сих пор.

Выглядит так, что банк крови сегодня пополняется исключительно кровью и плазмой людей, которые сдают ее за деньги или для какой-то другой выгоды. С темными личностями, у которых идеальная белая карта, легко можно договориться, вступив в противоправные отношения. Доза крови в триста грамма покупается за 200-250 гривен у личностей, чья аллергия на здоровый образ жизни написана на лице яркими красками.

Или нужно быть лгуном, скрывая диагнозы, как это делают некоторые профессионалы, которые если и не пили вчера, то только потому, что или не было за что, или просто уже стоит поперек горла.

Сложилось ощущение, что именно так жестоко и цинично поступают десятки доноров, которым сегодня глубоко наплевать на здоровье тех, кто получит их кровь завтра.

Спустя неделю пришел брать справку в одну из городских больниц. Терапевт - в хлам. Пойду теперь в рабочий день, у меня же куча свободного времени.

В области не хватает 4,5 тысячи врачей, а поступить не за сало - как было нереально, так и сейчас шансов минимум. Да и работать нормально тоже невысоки.

Реформа говорите? Ну-ну.