Владимир Абдулаев рекомендует рассказывать шутки маме

Уверен, эти три буквы знают все от млада до велика. И поверьте, ничего в сочетании этих букв нет предосудительного или, упаси Господи, матерного. Более того, этим занимались если не все, то очень и очень многие. Опять же, гоните от себя всякие пошлые аналогии, сейчас речь, наверное, о самой мирной игре – КВН

8 ноября все причастные к Клубу веселых и находчивых отмечают Международный день КВН. В канун этого праздника мы пообщались с Владимиром Абдулаевым, корифеем донецкого КВН, - пишет Донецкое Время.

– Моя жизнь в КВН началась в 1987 году, когда я был студентом первого курса химико-технологического факультета тогда еще ДПИ, – вспоминает Владимир. – Мы участвовали в открытом чемпионате института. В нем могли принимать участие и команды других вузов. Но в начале, на заре КВН, играли аспиранты, молодые преподаватели. Это уже несколько позже, со временем, КВН стал более студенческим. Думаю, расчет Александра Маслякова на омоложение участников был правильным.

– То есть это было такой рекомендацией – омолодить КВН?

– Можно сказать, в кавычках, что это был политический момент. Представьте, тебе 32–33 года, возможно, уже женат, есть дети, карьера развивается, но ты продолжаешь играть в КВН. В советское время, до 1991 года, руководители предприятий шли навстречу: давали отпуска, отправляли в командировки, все это, разумеется, оплачивалось. А после 1991 года каждому пришлось искать средства для существования, ведь почти все было нарушено, многие остались без работы и прочее и прочее.

– И такое явление, как КВН, стало лишней статьей расходов?

– Да он и раньше был затратным. Но государство эти траты брало на себя. Промышленные предприятия, вузы спонсировали команды. Потом все в одночасье рухнуло. Допустим, если удавалось отыскать какого-то спонсора, то средства выделялись лишь в рамках игры в КВН: проезд и проживание. Но а каком-либо вменяемом заработке речи не было. Ну раз ты съездишь, второй, потом же понимаешь, что семью кормить нужно, жить на что-то необходимо. Поэтому КВН стал моложе, появилось много молодых ребят-студентов.

– Сколько поколений донецких кавээнщиков вы могли бы назвать?

– Поймите, это будет довольно условным разделением. Лично для меня первым поколением донецких веселых и находчивых являются те, кто играл до 1986 года. По телевидению их не показывали. Они выступали чаще всего в залах ДПИ, проходили эти встречи при полном аншлаге. Первая волна, она была довольно долгой во времени. Эти люди заложили основу КВН в Донецке, создали традиции. Насколько я знаю, в СССР в КВН, в период его запрета, играли в нескольких городах. По-моему, в Новосибирске, Свердловске (нынешнем Екатеринбурге), в Донецке КВН своего существования не прекращал. Официально-то игра была запрещена, но неформально в нее играли, никто не мешал этого делать. Лишь бы на экраны ТВ не просочилось.

Вторая волна – назовем их условно телевизионщиками. К ним я и принадлежу. С 1987 года начали отсматривать команды, приезжали люди из нынешнего АМИК. Проводили товарищеские встречи. И уже в 1989 году нас пригласили в Москву на турнир. В нем участвовали десять команд, шесть из них выходили в полуфинал. Кстати, мы тогда в полуфинал вышли шестыми. Нас всерьез мало кто воспринимал.

– Считали приезжей провинциальной командой?

– Может быть. Тогда была очень сильная команда Уральского политехнического института – «Уральские дворники». Настоящие монстры КВН. В полуфинале нам достались ленинградцы. Думаю, многие любители КВН помнят ту игру. Зрители смотрели на нас с раскрытыми от удивления ртами.

– Говоря о команде КВН ДПИ, многие первыми вспомнят Сергея Сивохо, Федора Гапоненко…

– А Михаил Агранат? В этой же полуфинальной игре, о которой я говорил, Михаил блестяще выступил в конкурсе капитанов. Подобного выступления в истории КВН, уверен, больше не было. Представьте, Агранат реагировал на задания моментально, ему не нужно было отведенных 30 секунд. Помню, тогда Юлий Гусман сказал: «Я впервые вижу настоящего капитана». Но возвращаясь к самому вопросу: чаще всего настоящие герои КВН находятся по ту сторону экрана. Я говорю об авторах, сценаристах, музыкантах и остальных бойцах невидимого кавээновского фронта. Команда состояла из 25–35 человек. На сцену, понятное дело выходили не все, а лишь те, под кого эти шутки были написаны, кто мог этот продукт продавать.

– Можно ли говорить о какой-либо преемственности поколений донецких кавээнщиков?

– Выскажу сейчас свое личное мнение: эта преемственность оборвалась. Не знаю почему, но никто не захотел передавать свой опыт дальше. Последний выход донецкой команды «Дрим-Тим» в 1993 году стал, по сути, точкой. После этого образовался провал, точнее, разрыв. Я сейчас говорю о дэпэишной школе КВН. А она, поверьте, была сильнейшей в Донбассе. Любая факультетская команда ДПИ без труда побеждала команды вузов.

– А в чем феномен этой подготовки?

– Никого не хочу обидеть, но в ДПИ были очень талантливые и умные кавээнщики. Эти люди оставались работать на кафедрах, переходили в аспирантуру, кто-то возглавлял факультеты, но за их плечами оставалась сумасшедшая школа КВН. Они свою любовь к этой игре, свои знания передавали студентам. Их воспитывали в этом кавээновском духе, и происходило это из поколения в поколение. Но потом в какой-то момент все оборвалось. Правда, была еще яркая команда, она называлась «ЮТУ» (Юзовский технический университет). Наверное, можно сказать, что это была третья волна кавээнщиков в Донецке. На самом деле, разговор об эпохах донецкого КВН долгий, в следующий раз поговорим об этом подробнее.

– Шутки тех лет, конца 1980-х – начала 1990-х, рассмешили бы современного зрителя? Да, понятно, прошло столько лет, образовалась целая временная пропасть. Но все же?

– Наверное, если шутки игровые, обыденные и понятные, то и сейчас они «стреляют». Тогда ведь сняли табу на политические шутки. У меня, допустим, получалось говорить голосом Михаила Сергеевича Горбачева. Тогда это здорово веселило людей. «Регламент, регламент! Три минуты! Кончил, не кончил… регламент». (Говорит голосом Горбачева.) Да и сейчас, думаю, рассмешило бы. Ведь, если пересмотреть наши выступления, без труда поймете, что оно было политизированным. Сейчас же народ не оценит этого, ведь сегодня можно шутить о чем угодно. Никаких запретов нет.

– А где эта грань между пошлой шуткой и не пошлой?

– Все элементарно! Подойди к своей маме. Попробуй рассказать свою шутку. Если она не оценит ее, выбрасывай шутку, не раздумывая. Не нужно проверять на своих друзьях или коллегах. Это очень важно. Ведь вы выходите на сцену, шутите, кто-то смеется до слез, а например, папа пришел в зал с ребенком, и он вынужден ему на ухо объяснять сказанное со сцены.

– Владимир, скажите, не было ли мысли собраться с теми, с кем выступали раньше, и вспомнить старое, выступить, напомнить людям о себе?

– Это очень тяжело сделать. В идеале, чтобы создать этот проект качественно, всех предполагаемых участников нужно собрать в одном месте дней на десять. Уехать в лес, в какую-нибудь глушь, отрешится от всех дел и репетировать. Чтобы не было всяких таких вещей: «Мне сегодня нужно вечером с женой к брату на день рождения», «Я должен быть днем на важной встрече» и тому подобное.

Евгений Митин для Донецкого времени