Донецкий ас в корейском небе

В этот день поздравляют всех, кто имеет хотя бы минимальные признаки принадлежности к так называемому "сильному полу". Никто при этом особо не разбирается, имеют ли они право на такое, в общем-то, неслабое звание, как "защитник Отечества". Между тем, среди нас все еще достаточно много людей, по-настоящему достойных поздравления в этот день. Есть и те, кто в самом деле воевал за Родину - как ее тогда понимали.

Cегодняшний собеседник - из их числа. Правда, защищал Отечество он вдали от родных земель. Но что поделаешь - тогда было так принято...

Понятие "летчик-ас" родилось во Франции летом 1916 года во время боев над Верденом. Его автором стал барон де Розе (командующий авиацией 2-й Французской армии), признавший необходимым ввести в своих подразделениях систему строгого индивидуального учета воздушных побед. Летчик, сбивший не менее 5 самолетов, получал титул "аса" (в переводе с французского - "туз"). Со временем эту систему переняли и в других странах, при этом число необходимых побед часто варьировалось от 5 до 10. В Донецке тоже живет ас, сбивший в корейском небе 11 американских самолетов. На днях ему исполнилось 77 лет.

Терехов Виктор Степанович родился 1 февраля 1928 года в деревне Нижнее Муханово Троснянского района (Жерновецкого сельсовета) Орловской области, Россия. В 1944 году после окончания школы-семилетки поступил в Орловский гидромелиоративный техникум. Начал посещать Орловский аэроклуб, где совершил 62 прыжка с парашютом, постиг азы управления самолетом "У-2". По окончании в 1946 году был направлен райкомом комсомола в Борисоглебское училище военных летчиков.

"Меня отобрал сам Кожедуб"

- Виктор Степанович, как вы оказались в Донецке?

- Еще до войны моя мать с отцом переехали в Сталино, и я мальчишкой обошел все окрестности. Помню многие достопримечательности. Помню, как 18 июля 1938 года над Донецком погибли четыре героя-стратонавта. Бегал смотреть на место их падения. Сейчас это в районе "Быттехники" на улице Ткаченко. Памятник стоит не на том месте, где они зависли на проводах. Много чего помню. Ну а когда началась война, мама по настоянию отца, который служил моряком в Севастополе, вернулась обратно в Орловскую область.

- Расскажите, как стали профессиональным летчиком?

- Постигать азы этого дела я стал в Борисоглебском военном училище. После его окончания в декабре 1949 года к нам в училище приехал знаменитый летчик, Герой Советского Союза Иван Никитович Кожедуб. Он лично наблюдал за каждым полетом курсантов и из двухсот выпускников отобрал троих, в том числе меня.

- А для чего отбирал?

- Иван Никитович привез нас в подмосковную авиабазу Кубинка. В обстановке секретности нас "натаскивали" в управлении тогда новым самолетом "МиГ-15". В мае 1951 года нас посадили в литерный поезд и в обстановке строжайшей тайны повезли на восток. Никто не знал, куда мы едем. Поезд останавливался только на маленьких станциях. Когда проехали станцию Домна (Читинская область), стали догадываться о месте назначения. Конечной станцией стал город Аньдунь (Китай) на реке Ялуцзян.

"В пылу боев наши матерились по-своему"

- Когда вы прибыли, война ведь уже шла полным ходом?

- Да, ощущение войны витало в воздухе. Нас переодели в зеленую форму китайских добровольцев и сказали: "Пишите заявление о приеме в Китайскую народную армию. Фамилии свои забудьте. Придумайте себе псевдоним".

- Какой был у вас?

- Придумывать было нечего, взял начальные буквы своего имени, вот и вышло Тен Вен Сен.

- Сразу пришлось совершить боевой вылет?

- Несколько месяцев нас не допускали к полетам. Усилено учили стратегии и тактике боя. Кстати, учили и корейскому языку, чтобы переговариваться в полете. Однако уже после первых вылетов стало ясно, что эта маскировка на работает: в пылу войны наши летчики матерились по-своему. Из Москвы даже пришло специальное указание прекратить это безобразие. Впрочем, вскоре махнули на это рукой. Видно, поняли, что все бесполезно. Американская разведка и без этого была прекрасно осведомлена, что на корейской стороне воюют советские летчики.

"За мой сбитый борт Макартур пообещал 100 тысяч долларов"

- Виктор Степанович, помните свою первую встречу с противником?

- В задачу нашего авиаполка входила защита стратегического моста через речку Ялуцзян и ГЭС Супхун, подававшего электроэнергию на всю Северную Корею. Американские бомбардировщики неоднократно пытались уничтожить эти объекты. По сигналу мы поднимались на перехват. Боевое построение в несколько эшелонов на разной высоте, которое предложил Иван Кожедуб, и названное "этажерка", поставило в тупик американцев. Их боевые порядки всякий раз нарушались, и нам оставалось только расстреливать их "суперкрепости". Правда, к ним не так просто было подобраться, вооружение у них было будь здоров. Но мы нашли ключик - били их под брюхо.

Если честно, то нам было запрещено приближаться к 38 параллели и летать над морем. Американцы знали это и часто пользовались этим, когда уклонялись от боя. Пространство от реки Яул до северокорейского города Анджу американцы сами прозвали "аллеей МиГов"

- Так и окончили войну Тен Вен Сеном?

- Нет, псевдоним я позже поменял. Мы прекрасно понимали, с кем имеем дело. Американцы воевали за деньги по контракту, мы же защищали корейский народ.

- В целях конспирации?

- В том числе и конспирации. Американская разведка тоже не дремала. За летчиками, которые особо донимали, велась настоящая охота. Вот и приходилось выкручиваться. Кстати, тому, кто собьет мой борт 13, генерал Макартур пообещал 100 тысяч американских долларов. А вторым моим псевдонимом стал Ось Кин - по имени Дмитрия Оськина, с которым я познакомился и даже "махнулся" номерами.

- Что это за история?

- Была обыкновенная путаница в бортовых номерах. Так получилось, что в разных авиаполках были одинаковые бортовые номера. Изначально у меня был номер "36". Однако я его потерял, и мне дали борт "13". К тому времени мы получили новые МиГ-15бис. Никто не хотел его брать, а я согласился, мне на "13-й" номер везло. Однако пока оформляли документы, числился я "36-м". В этот момент я познакомился с Дмитрием Оськиным. У него тоже был номер "36", а машину он свою тоже потерял. Вот он и предложил "махнуться" номерами. Он забирает мой "36", а мне отдает свой номер - тоже "13", чтобы избежать дальнейшей путаницы. Таким образом вместе с номерами я поменял и псевдоним на Ось - Кин.

- Как проходил обычный день советского летчика в Корее?

- С утра пораньше - подъем и завтрак. Затем собирались на пятиминутки, где ставились общие задачи. Все происходило до рассвета. Как рассветало, обязательно тревога. По возвращению собирались в столовой. Обязательно выдавалось 100 граммов армянского коньяка и 3 плитки шоколада "Гвардейский".

- Разве алкоголь не мог сказаться на состоянии пилота?

- Когда поднимаешься в воздух, да еще попадаешь в передрягу, алкоголя и не чувствуешь. Включаются интуиция и мышечная память. Вот когда важен боевой опыт и налет часов.

- Кого из легендарных летчиков вам довелось увидеть на этой войне?

- Помню, как привезли к нам Ивана Федорова - человека, сбившего 135 самолетов противника. Привезли как икону показать. Еще в 1948 году ему было присвоено звание Героя Советского Союза. Но и в корейской войне Иван Евграфович участвовал, одержал ряд замечательных воздушных побед, сбив семь самолетов противника.

"Спасли, когда надежды уже практически не было"

- Вы помните свой последний полет?

- 18 августа 1953 года я буду помнить всю жизнь. Тогда вместе со мной ведомым шел молодой корейский летчик, не имеющий достаточного боевого опыта. Шли мы на высоте 8000 тысяч метров и впереди заметили группу американских истребителей "Сейбр". И я решил атаковать. Молодой парнишка не владел мастерством пилотирования реактивного самолета. По всем правилам ведомый не должен отставать от ведущего более чем на 400 метров. А получилось так, что расстояние между нашими "МиГами" возросло более чем на 800 метров. Два американца воспользовались оплошностью и атаковали мой самолет снизу и сверху. Другими словами, взяли меня в "коробочку" и, что называется, "прошили" мою машину насквозь. Один снаряд пробил фюзеляж и разорвался под бронеспинкой пилота. Осколок длиною сантиметров восемь застрял у меня в позвоночнике. Второй снаряд разорвался в салоне - осколки в одно мгновение срезали верхнюю часть левой ладони вместе с сухожилиями. Разбитым стеклом мне рассекло лицо, кровь начала заливать глаза. У моего "МиГа" загорелись топливные баки, и самолет потерял управление. Уже перед тем как потерять сознание, успел дернуть ПАП (прибор автоматического парашютирования). После его срабатывания через 19-20 секунд самолет самоуничтожается. Приводнился в залив Южно-Корейского моря. Вытащили меня часа через три, когда надежды на спасение практически уже не было.

- Боевые друзья в больнице навещали?

- Конечно! Ко мне пришел даже Иван Никитич Кожедуб. Он прослышал, что какой-то летчик лежит в больнице. Пришел и принес палочку в виде гуцульского топорика. Сказа: "Все равно хромать будешь всю жизнь, а это от меня на память". Так и произошло.

Сейчас Виктор Степанович уже не работает и живет дружной семьей с женой Ниной Петровной, дочерью Викторией и зятем Валерием. У него подрастает внук Дмитрий. В свои 77 лет отставной летчик запаса все еще полон сил и энергии.

25 февраля, 2005 г.