Социальный дарвинизм во втором общежитии

Эту историю любит рассказывать Черный Доктор. Знает он ее с моих слов, мне рассказал отец, и услышав эту рассказку от него всего однажды, когда Игорь уже забыл, кто именно ее автор, я был поражен силой фантазии Галкинда и недюжинной игрой воображения. Настоящий мастер!

Правда, после истории о том, как масоны залили борщом АТС, в бесчеловечной попытке остановить выпуск газеты Весть, ожидать можно и не такого. Итак, если кто слышал эту сказку в исполнении Черного Доктора, то знайте, что в действительности все было совсем иначе – эта история имеет самое прямое отношение к социал-дарвинистам и их теории! И произошла на самом деле. Как и любая сказка.

Я лишь однажды праздновал Новый год во второй общаге. Это было время, когда я за еду разрисовывал стены и потолки жителей "двойки" сценами из мультфильмов. Из серии "Вы их знали другими: советская цензура режет, насилует и убивает самое интересное".

В детстве я много рисовал, но так толком и не научился. Брал усердием и сюжетом. И до сих пор не умею "рисовать". Разве что руку набил, потому как методика обучения на первых курсах первого Университета была такова, что пришлось научиться копировать. Очень и очень точно. И очень много и часто. До членика, до ворсинки.

Дальнейшее - дело техники. Немного фантазии, халявные акварель, анилиновые и масляные краски, хорошая зрительная память, вера во всепобеждающий пост-модернизм и силу поп-арта, шапошное знание английского, очень шапошное знакомство с современной прозой и чуть менее поверхностное с музыкой и - вуаля!

Сильно жалею, что в 1991-1993 годах я очень экономил на цветной слайдовой пленке, пользуя ее только для съемок по учебе. Через это остались не зафиксированными шедевры настенной росписи, временно представленные во второй общаге: полотно Утро расстрельной команды, диптих Мальчик девочку любил, мальчик девочку убил и приготовил с рисом и овощами, Место преступления (потолок, уголь) и конечно же знаменитая панорама ФорА: Астенический Аквариум Алчного Анахорета, которым по-настоящему можно было насладиться только ночью и только через прибор ночного видения.

На двенадцатом этаже двойки еще семь лет назад была представлена третья приблизительно часть отреставрированного кем-то триптиха Винни и Пятак. В частности вторая серия: Винни и Пятак сдают друга, или От мертвого Иа уши.

На двери комнаты 1219 были наклеены металлические буквы "ДИРЕКТОР". Потом кто-то оторвал две первых, а спустя какое-то время на первое апреля этот кто-то же ручкой дорисовал первую букву "Э".

На первое у нас было принято оклеивать двери вырезками из газет остроумно их комбинируя. Типа "Дети Чернобыля" на двери Мустафы Фаля и Мустафы Мане, что было расценено как расизм их черными земляками, но не самими фигурантами.

Итак, Новый год. Как и любой другой праздник, встречали мы его интернациональным коллективом. Колумбийцы принесли гитару. Китаец посидел-посидел, да и заснул под столом. Никто этого сразу и не заметил. Оля снова порывалась танцевать на столе. Ее текущий парень пытался остановить женщину. Он еще не знал ее ураганный темперамент. Оля все одно станцевала.

Именно этот парень спустя три года, одного мужа и несколько десятков «просто друзей» и мужчин, весьма неожиданно стал третьим мужем нашей красавицы.

Лазарев поливал гостей из пожарного гидранта. Да-да, в те времена в гидрантах еще была вода, а у Димки не было нервного тика.

Девушка, которую никто не любил и не приглашал, сама пришла с бутылкой водки. Литровой! Выгнать ее не посмели. Она обычно сначала давала, соблазняя партнера в стиле испуганного провинциальными варварами избалованного столичного ребенка, но потом, словно оправдываясь, рассказывала подружкам, какой он козел и тупица. Или какой у него маленький.

Не важно, что из этого было правдой, а что ложью, ибо узнавали об этом все. О немногочисленных победах серой мышки действительно говорила вся общага. В ее собственных рассказах банальная ебля с препятствиями становилась приключением: приезжий хачик или тупой водолаз из центральной Украины вдруг превращались в прекрасного принца на бэхе, а обычный подвыпивший парень, заблудившийся в попытках найти выход, «страшно в нее влюбился» и «чуть не выпрыгнул с этажа».

Женщины крутили у виска, парни стали сторониться. Идеальная получилась бы жежешница и одинокая мать. Не знаю чем она закончила.

Урри уснул прямо посреди коридора десятого этажа, у порожка. Людей с такой погремухой немало. Этот был нечто уникальное. Сейчас, говорят, занимается контрабандой на границе с Ростовом. Если не пьет.

Двери, которые раньше разделяли проход на две неравные части, выбили много раньше. Видно с пьяну Юра принял порожек коридорный за порог в своей комнате.

Пьяные студенты и студенты трезвые боялись потревожить сон патриарха. Даже первокурсники и первокурсницы уже знали, чем это может грозить.

Лысый Серега выбросил в окно тринадцатого этажа бутылку от шампаньского и погнул капот, припаркованным внизу «Жигулям». Никто не пришел, но утром были даже менты.

Рома захлопнул дверь, оставив ключи в комнате. Его, почти голого опускали на веревке с крыши Босс и какой-то левый чайник. Окно по какой-то причине было открыто. И это посреди зимы! На третьем этаже снова кто-то кричал, что «меня изнасиловали» и требовал вызвать милицию.

Насиловали там регулярно. Как насиловали? Боюсь, что всех, кто случайно заходил. Я как-то зимой поднимал туда с первого этажа пару пьяных девушек. Так даже в такой ситуации едва ушел огородами.

Лифт не работал. Третья красавица сама дошла, за стеночку. Еле донес. Тяжелые и неудобно, потому что в шубах. Обошлось без заявления. Видно потому, что я даже верхнюю одежду побоялся снимать.

В аппендиците пахло уксусом и ацетоном одновременно. На восьмом пришлый химик из «копейки» варил винт по обмену опытом и звал попробовать. Я оставил за него левый студенческий с неразборчивым фото и отказался. Не мой стиль. Вещества - не мое изначально.

На следующей неделе наши мастера собирали кухню для похода в первую общагу с ответным визитом. Салаги шарахались как от звука, так и от запаха.

На тринадцатом в спешке снова не закрыли дверь в блок. Звуки яростного совокупления женщин и зверя со странным для чечена именем Василий, а также реплики его родственников и друзей, слышны этажа до шестого.

На праздники народ обычно разъезжался. Оставались самые отпетые. Эхо любит пустоту. Василий громко восклицал «Лублу», «Звезда моя» и «Царица». Одна девушка в порыве страсти хрипло звала «Маму», вторая похоже что молилась на каком-то славянском языке.

На двенадцатом можно было бы и разобрать на каком именно, но мы выпивали в гостях, на одиннадцатом. Праздник все-таки. Не хочется убирать потом дома. Услышав характерные звуки потасовки, оставили хлеб ради зрелища.

Худой и самый маленький из нилотов Мадешта Зумбире и единственный известный мне лично монгол в очках Очирбат жили в одной комнате. Так называемой «большой», для пущего интима перегороженной стеклянным шкафом.

За два года жутко друг другу надоели. И пища соседа пахнет по-другому, и мусор нужно выносить и громкая чуждая музыка мешает, сбивая если не с ритма, то с настроения, а уж если удастся заманить какую, то и вовсе вешалка.

И вышли они в коридор выяснить отношения. Чтоб не откладывать на год. Несмотря на довольно низкий потолок, взяли каждый по рейке, что остались на пожарной лестнице после недавнего капитального ремонта. И ну тузить.

У монгола получалось лучше. Мадешта, который не первый год испытывал организм чужеродным нарзаном, сообразил, что конец близок, но пока еще сопротивлялся, вяло отмахиваясь от более сильного и хорошо подготовленного азиата.

Спасение пришло неожиданно. Идея была простой, как охотничий наряд зулуса.

«Стоп!» – заорал Зумбире. Очирбат, верный кодексу воина, тут же опустил оружие.

«Давай как мужчина с мужчиной, без палок», - предложил африканец. Очирбат кивнул и тут же честно бросил рейку на пол, становясь в боевую стойку.

Зумбире размахнулся и что было силы треснул его палкой. Разъяренный Очирбат гнал Мадешту до первого этажа голыми крепкими монгольскими руками и такими же, но ещё и кривыми ногами.

Зрители ржали так, что не могли стоять и держались за стены. Или это они столько выпили?

Успокоился Очирбат только тогда, когда сам выскочил в январское месиво босиком.