Вне кинотеатра/ Анна Каренина

Вдумчивая экранизация одной из главных книг русской классики, мастерски поставленная Сергеем Соловьевым.

«Анна Каренина» Льва Толстого за век кино выдержала почти тридцать экранизаций. Обычное дело с простыми историями на тему непростых человеческих отношений. Тем не менее, рассказать внятно историю жертвы любви и паровоза кинематографистам удавалось редко. Нужны доходчивые слова, правильные интонации, емкий киноязык. Очень часто то одна, то другая составляющая отсутствовала как таковая.

Для Соловьева постановка «Карениной» растянулась в четверть века. Еще тогда, до «Ассы», он думал ставить сериал. После, в 90-х, захотел полный метр, - не сложилось с финансированием. Затем, в начале 2000-х, началась «2-Асса-2»; к тому же постарели или умерли нужные Соловьеву артисты.

В итоге съемки состоялись в 2007 году, и заняли четыре месяца. Ирония судьбы, что называется, но бОльшая часть снималась в музее-усадьбе Толстого «Ясная поляна». Понадобилось лишних два года, чтобы «Анна Каренина» вышла. И только потому, что «2-Асса-2» по странно-витиеватой задумке Соловьева сюжетно связанная с «Карениной», должна была уйти в прокат раньше. Более того, многострадальная «Каренина» вышла на одном экране в России ограниченным числом показов, а дальше тихо осела на жестком носителе.

Очевидно у Соловьева с текстом «Карениной» собственные отношения. Страстная любовная связь, - жажда постановки, - переживаемая им внутри два десятилетия сроднила его, похоже, с оригиналом. Именно поэтому Соловьев на уровне биологическом уловил ритм романа: неспешность, аристократичность, томность. Уложить в два часа хронометража жирный роман, не сменив темпа всегда неторопливого Льва Николаевича, а в «Карениной» особо взявшегося за буквы, - тут нужно было сотню раз все пережить, проплакать.

С другой стороны, Соловьев весьма своевольно поступил с оригиналом. Рассказывая о пертурбациях в семье Карениных, про любовь и ее последствия, режиссер хирургически вычленил все параллельные линии романа, оставив только Левина. Однако Левина, главного, в сущности, героя «Карениной», - его мыслей, сентенций, мировоззрений, - здесь очень мало. Отчего, не смотря на чуткое, откровенно педантское отношение к тексту Толстого, это «Анна Каренина» исключительно Соловьева. Впрочем, в этом нет ничего удивительного: такая жаркая романтическая связь, неугасимый огонь желания уже не мог бы быть фильмом по Толстому, только - по Соловьеву.

В «Анне Карениной» оказалась последняя роль Александра Абдулова, игравшего Стиву: искрящего, живого, настоящего.

Олег Янковский в роли Алексея Александровича: тот душевный надрыв, который случился у книжной версии Алексея Каренина, будучи откровенным, выглядит много мельче, нежели удивительно мощно сыгранный Янковским.

Сергей Гармаш обернувшийся Костей Левиным. Гармаш вполне убедительно передал темперамент Левина, но его худосочная прокуренная фактура никак не синхронизирует с розовощеким жителем деревни. Голос Гармаша также озвучил закадровый текст. Эта попытка отдать должное Льву Толстому реверансами из левинских замечаний оказалась надуманной и ненужной, больше - чужеродной.

Без души Соловьев отнесся только к фигуре Вронского. Лощеный щеголь из романа у Соловьева представлен деревянным артистом Ярославом Бойко, наделенного одним, - и туповатым, - выражением лица.

Не обошлось, разумеется, без Татьяны Друбич. Неизменная муза, и некогда жена, Соловьева прошедшая через все знаковые фильмы режиссера, именно в амплуа Анны Карениной оказалась как нельзя лучше к месту. Каренина от Друбич, конечно, не играет полноватыми плечами, тем не менее дает исключительно Анну Толстого. Дело даже не в том спектре переживаемых эмоций, удушения от любви, не заживаемых сердечных ран. Друбич отразила красоту Карениной, притягательность ставшую роковой.

Можно было бы говорить, что Соловьеву удался не то чтобы грандиозный, но внушительный фильм о любви. Однако вырвать режиссера из контекста его предыдущих постановок не получается совсем. На протяжении трех десятков лет Сергей Александрович снимает один и тот же фильм, перекидывая ему одному понятные нити из одного в другой. И где здесь любовь к тексту, где к кино, а где к Татьяне Друбич - понять уже решительно невозможно.