Если принять целое за сто, то пятьдесят будет ровно половина

Несомненно, в этом магическое свойство этой даты. Мы подсознательно считаем, что пятьдесят – это половина жизни, ее середина, ее экватор. Поэтому это самый важный юбилей, или, может, это только мне так кажется, что самый важный юбилей. Но последующие круглые и красивые даты для меня, уже даже не даты, а достижения.

Я помню маме на ее пятьдесят на работе подарили поздравительный адрес. Красная папка, внутри – приятные слова от руководства и трудового коллектива. Его вручную писал плакатными перьями настоящий художник, художника звали Володя, потом он работал в газете «Город», а потом уехал в город Сиэтл, откуда уже не вернулся.

Я помню, как отмечали мамины пятьдесят, это было летом, на открытом воздухе, во дворе небольшого АТП. Ее сослуживцы, которых я более-менее различал, потому что часто приходилось ездить к маме на работу, говорили торжественные поздравления, а потом вдруг сделались непривычно пьяненькими, размякли и стали выглядеть совсем не так, как в обычной серьезной жизни. Я их такими не видел до того и не знал. Я мало дней того года помню, а этот вот почти в деталях.

Но ведь пятьдесят – это не середина жизни, по крайней мере у большинства. Мало кто из нас проживет сто лет, большинство определенно меньше. А значит у каждого из нас случится или уже случился день, после которого срок жизни начал отсчитывать свою вторую половину, и делал это все быстрее и быстрее.
Ах, знать бы тот день, видеть его и запомнить, но не дано. И это, конечно, к лучшему.

Моя одноклассница Леночка Геозалова погибла в катастрофе теплохода «Александр Суворов» на Волге в 1983 году, когда было нам по двенадцать всего лишь лет. Это значит, что ее личные часы перешагнули полдень в ее шесть, когда бегала она милым совершенно ребенком, перешагнули, а никто этого и не заметил, а, главное, и подумать не мог. Никто и подумать не мог, что осталось всего шесть лет. Ну, как же. Это совершенно невозможно было представить, что вот так оно все случится.

А Юра Чернявский, мой хороший друг, погиб в Таджикистане в 1994. Он служил в 12-м погранотряде на границе с Афганистаном. По 23 было нам тогда, а может и по 22. А одиннадцать, стало быть, в 1982 году, и почему-то кажется, что именно летом. Каникулы. Душные июльские дни. Безжалостно чиркает об асфальт чей-то новенький кожаный футбольный мяч, в минуты теряя лоск и фирменный вид. А потом сумерки сгустятся, в окнах замерцают телевизоры и мамы с балконов позовут нас домой. И никто не подумает, что мгновенно уснувшему Юрке осталась ровно половина жизни.

А вот Сережи Велядо не стало в 2016. Это, что ж получается, если пополам? Где-то 93-94. Самые бестолковые и беспутные года в моей жизни. Мы прожигали их дни на «Башне», под дешевый алкоголь и горячие бутерброды, рядом тусили девушки, обчитавшиеся «Чайки по имени Джонатан Ливингстон», ночью огни уличных фонарей чертили перед глазами длинные светящиеся линии, а сутки сливались в какую-то длинную колбасу с похмельным вкусом.

А Илью Самсонова в 2014 убил «Град». И было ему всего тридцать пять. И никто бы не предсказал в 1996, что вот так получится, что вот он тот склад, с советскими еще ракетами, что вот она, та самая, которая взлетит и упадет рядом с ним, а вот он, тот человек, который запустит эту чертову ракету точно в цель. Не знает еще никто и ничего.

Но я уже точно знаю день рождения и день ухода мамы. И получалось, что ее половина жизни пришлась на 11 марта 1973 года. Я даже представил себе нашу старую квартиру в тот день, с невзрачной мебелью, которую мы распродали аж спустя двенадцать лет. Где-то в углу работает черно-белый еще телевизор «Огонек», а за окном вечерами небо время от времени окрашивается пунцовым цветом от горячего шлака металлургического завода. 11 марта – это значит недавно прошел Международный женский день, это совсем рядом с моим днем рождения, а вот он я, смешно бегаю по маленькой хрущевке, которая еще кажется очень просторной, и мама еще очень рада, что у нее наконец-то есть свой собственный сын.

У каждого из нас есть своя половина жизни, свое жизнестояние. Мое уже точно прошло. Но это не страшно, хотя, конечно, немножко все-таки страшно. От того, что где-то в прошлом, остался неприметный и будничный день, незаметно начавшийся и так же тихо подошедший к концу. Может быть, я даже хотел, чтобы он быстрее прошел, потому что ждал или выходных, или отпуска, или бог знает, чего еще. А был этот день последним в той половине, а за ним шел первый в другой. В той, которая сейчас.
Но об этом часто не думаешь. Чаще думаешь о том, что, сколько бы дней не минуло, я все равно остаюсь ребенком. Тем ребенком, который любил лечь на пол квартиры, рядом с окном, чтобы сквозь переплетение тополиных веток, увидеть голубое небо.

Это у меня однажды так получилось сделать и с тех пор очень нравилось. Да и сейчас тоже нравится. Жалко только, что ветки не достают до одиннадцатого этажа.

вКонтакте | в FaceBook | в Одноклассниках | в LiveJournal | на YouTube | Pinterest | Instagram | в Twitter | 4SQ | Tumblr | Telegram

All Rights Reserved. Copyright © 2009 Notorious T & Co
События случайны. Мнения реальны. Люди придуманы. Совпадения намеренны.
Перепечатка, цитирование - только с гиперссылкой на https://fromdonetsk.net/ Лицензия Creative Commons
Прислать новость
Reklama & Сотрудничество
Сообщить о неисправности
Помочь
Говорит Донецк