Увидела тут один пост сейчас - и вспомнила. За 22 года работы (жесть, конечно, когда цифру эту осознаешь) мне довелось взять, кроме шуток, гигантское количество интервью у звезд. У настоящих и однодневных, разных.И всего дважды общение со звездой-мужчиной вызвало во мне колоссальный чувственный отклик (не путать с "эротическим" или "физиологическим"!) - острейшее чувство мужского начала в собеседнике.
Первым был как раз Ивар Калныньш (это я о нем пост прочла). На тот момент ему было совсем под шестьдесят, на которые он не выглядел совсем - редкостная, фантастическая моложавость без малейших попыток молодиться. То есть, он был очень стильно-разгильдяйски одет в какие-то свободные белые штаны и художественно рваную футболку, но при этом явно не пытался убежать от своего возраста.
Как собеседник он на меня произвел крайне тягостное впечатление. У него такая забавная манера оказалась, какую мне приходилось встречать только у очень изворотливых чиновников. Он безусловно понимал любой небанальный вопрос. Но, услышав его, прямо вот у меня на глазах проделывал забавный риторический трюк: начиная говорить, сначала последовательными откровенными силлогизмами сводил небанальный вопрос до самого банального, а потом уже на этот банальный отвечал - с чарующей насмешливой улыбкой.
Ну, грубо говоря, ты его спрашиваешь, допустим, о национальной актерской школе и о том, каково было вписывать ее в "общегосударственную", довлеющую, со всяческим "станиславским", а он внезапно тебе рассказывает о "творческих планах" или "смешных случаях на гастролях".
И вот самое смешное, меня это даже не раздражало и не обижало, потому что в какой-то момент я поняла, что вообще с трудом концентрируюсь на его словах. Я реально больше смотрела, как у него шевелятся губы, чем слушала, что они произносят. Как он скупо и белозубо улыбается - и лицо, вроде, и освещается этой голливудской улыбкой с глубокими продольными складками, но при этом становится опасно-жестким. Как он свободно откидывается на спинку дивана, прикрывая в этот момент глаза.
Степень его привлекательности не передает, оказывается, ни один фильм. Она завораживает, сшибает с ног, гипнотизирует. Я сидела с ним перед камерой в ресторане (это такой довольно тривиальный формат передачи моей был - долгая беседа в каком-нибудь шикарном месте) и львиную долю сил тратила на то, чтобы у меня не тряслись руки. Потому что они тряслись, и встречаться с ним взглядом было очень трудно,и за голосом надо было следить, потому что говорить как ни в чем не бывало было тяжело, и нить хорошо бы не терять, а я реально стала плохо соображать, и ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы он понял, что со мной творится.
Это действительно был короткий сеанс мужской магии, уж не знаю, сознательно примененной или нет, до сих пор вспоминать жутковато.
А второй был Богдан Ступка. Тогда ему было 65. И вот тут я уж совсем не ожидала. Он был одним из самых любимых моих актеров, но совершенно не казался привлекательным мужчиной. Если насчет Калныньша понятно было, что он очень хорош, то Ступка на экране и сцене - совсем другая история. Гений (я считаю, что гений), но - вроде Джоконды, с неочевидным и второстепенным гендерным началом.
А тут я прихожу к нему в кабинет в театре, а из-за стола выходит галантно встретить меня у двери вообще другой человек. Со стрижкой типа каре - черное с сединой. В широких джинсах. И в сетчатой черной майке - дикая жара тогда стояла в Киеве. И видно, какой он сильный и загорелый. "Сильный" - во всех смыслах. И очень, очень мужчина.
И мы начинаем разговаривать - и на сей раз разговор как раз фантастически интересный, и он-то как раз предпочитает усложнять вопросы, и говорит - не оторвешься. А магия - та же самая, при том, что в данном случае внешность словом "красивый" категорически не описывается. Магнетическое обаяние, настоянное годами - как вино, простите за избитое сравнение, но - правда, как от вина и дурманило. Он смотрит в глаза цепкими своими прищуренными глазами - и ты теряешь мысль, как кролик перед удавом.
Он говорит медленно, задумчиво, подбирая слова тщательно, с тонким украинским акцентом - и от его голоса плывешь, а в паузах замираешь. Он не делает ничего, что можно было бы даже условно подвести под понятие "звездного флирта", но тебя реально бросает в жар. Он хвалит вопросы (да, я хвастаюсь, потому что мне очень гордо об этом вспоминать), и у тебя сердце взлетает в горло и там колотится. Он называет тебя по имени - часто - и ты переполняешься радостью. Мы пили кофе, и мне нужно было очень аккуратно брать чашку и снова ставить на блюдце.
В какой-то момент я с ужасом поймала себя на том, что безумно хочу понравиться - как женщина, и что я начала делать все, что нельзя - поправлять волосы, смеяться, искусственно понижать голос и чуть ли не стрелять глазами. Тут все мои силы пошли уже на то, чтобы бегом-бегом прикрутить эту шарманку. И я совершенно точно чувствовала, что он все видит и понимает. После интервью он опять-таки галантно меня проводил до двери (я чуть не сомлела от его парфюма - какого-то одновременно горького и свежего и очень ему шедшего), засыпал крайне приятными комплиментами из серии "редко бывает такой содержательный разговор, простите, что был резок по телефону, я же не предполагал" (а он правда по телефону был очень холоден и вовсе не горел желанием беседовать), пригласил на предстоящую премьеру... а потом взял мою руку и поцеловал.
И все. Я реально не помню, как дошла до выхода из театра. Помню, что какое-то время просто стояла на площади перед ним, под листвой деревьев, и курила, пытаясь прийти в себя. У меня были, как принято говорить, абсолютно ватные колени. И острейшее чувство чего-то невероятного, огромного, волнующего, прошедшего "по касательной", но - уже ясно - ни с чем не сравнимого. Не в смысле встречи с чудом таланта, с кумиром и все в таком духе. А в смысле встречи с мужчиной из мужчин.
Вот. Даже сейчас, когда я пишу это, что-то мелко дрожит где-то под ложечкой, и вот этот мгновенный обморочный холодок внутри... Мужчина - это, конечно, не возраст. И не внешность. Это - вот это вот ощущение, даже при единственной и совершенно невинной встрече.