Свобода

Мама с ребенком лет шести ждет своей очереди к оператору. В руках теребит паспорт.
- Мама, а зачем нужен паспорт?
- Как зачем? Посылку забрать...
- Да нет, зачем вообще нужен паспорт?
- Ты имеешь ввиду, зачем людям нужны паспорта? - мама явно не готова к такому повороту. - Чтобы все знали, кто мы такие...
- А зачем все должны знать, кто мы такие? Я же знаю тебя, ты меня, и папа нас знает, и бабушка...
- Но ведь мы не только с папой и бабушкой общаемся, многие нас не знают...
- Ну, мы же можем им сказать, кто мы...
- Понимаешь, мы живем в обществе. Нас много. И все должны быть учтены, чтобы был порядок...
- А чтобы...
- Чтобы посылку, в конце концов, получить, - в голосе мамы уже слышится легкое раздражение. - Иначе как мы докажем, что эта посылка нам?
- А разве мы не можем просто сказать? Разве нам не поверят?

Регулярно читаю про какую-то свободу. Дескать, вот тут свобода есть, а тут свободы нет. Вот тут, понимаешь, прямо таки воздух свободы упоительный, а тут смрадное удушье несвободы!

Само собой, яростнее всего свобода бушует в Европе, куда наши доморощенные идиоты иногда ездят в отпуск. А в вонючей Рашке строго удушье.

Насладившись очередными завываниями, неизменно хочется спросить свободолюбивого идиота и свободолюбивую дуру: а вы жениться не пробовали? Ну или там замуж выйти? И если да - поделитесь, дебилы, как там у вас со свободой?

Может ли упомянутый дебил, к примеру, будучи безусловно свободным, взять да и побежать в кабак, где и зависнуть отчаянно до утра, а потом проснуться непонятно где и непонятно с кем? А потом как ни в чём не бывало вернуться домой к своей милой, у которой к нему нет вопросов - ведь он свободный человек? Может?

Может бросить всё на хер и уехать в Гималаи, просветлять говно в своей тупой башке? Бросить унылую работу не увольняясь, забить на трудовую книжку? Может ли хотя бы послать на хер начальника?

Ничего не может, такой свободный? А ведь мы ещё даже не начали говорить про детей, которым надо стирать обгаженные штаны, которых надо кормить, водить в детсад и школу. На которых надо пахать не поднимая головы десятилетиями? Может ли свободный дебил послать на хер не только свою благоверную, но вместе с ней и надоевших, никчёмных детей?

Или когда дебилы говорят про свободу - они вообще плохо понимают, о чём вообще речь? Или не понимают совсем?

Или у них свобода - это возможность орать «Путин должен уйти!!!» на Красной площади?

Хотелось бы понять.

Дмитрий Пучков

Интересно, конечно, получается. Их родители слушали джаз. Нет - джаззззз. Все эти свинги, импровизации, "Козел на саксе". Вот где была музыка! Уши заворачивались!

Потому у них появились дети.

Смотрите дети, - сказали они им - Вот джаз! Отличная музыка, ее слушайте, в ней свобода.

Да, ну его, - ответили дети. - Этот ваш джаз, зеленая тоска, аккорды из 12 нот и сплошной бутман. Вы еще международный конкурс джаза проведите. Что, уже провели? Вот и отлично. Под кураторством райкома комсомола, надеемся? А, обкома! Еще лучше. Да, отличная свобода! Нет уж. В топку ваш джаз. Рок-н-ролл - вот, настоящая музыка. Нет, rock'n'roll. Рокенрол, даже. Ууууу. Угар!
Потом у них появились дети.

Переживаете про Телеграм? Какие вы душки! Хотите я расскажу вам про настоящее притеснение свободы слова? В интернете уже давно нет никакой свободы слова. То есть, её тут вообще нет, нисколько, para nada, none.

Есть такой слегка сумасшедший американский публицист - Алекс Джонс. Человека на днях в течение нескольких часов забанили и насовсем снесли его аккаунты сразу несколько платформ: Твиттер, Инстаграм, Фейсбук, Ютуб и даже Пинтерест. Пинтерест, вы слышали? Практически одновременно и, естественно, совершенно случайно.

Как быстро и незаметно меняется реальность. Еще недавно все было так, как было, а ныне гопники облачились в штаны с подворотами и модные кеды.

Теперь, прежде чем отжать мобилу, вам наверняка прочтут лекцию о моде, массовой культуре и влиянии обеих двух на современное общество. И, что любопытно, изменились их главные оппоненты. Впрочем, обо всем по порядку.

Эта история началась с того, что в Петровском районе не осталось аптек, работающих круглосуточно. И это, конечно же, невиданное безобразие, с которым давно пора что-то решать. Дорогие чиновники! Вы решайте, а я пока буду рассказывать дальше.

Раннее утро, Хутор Михайловский. Граница страны-агрессора и страны нечуваной свободы слова. Проводя моим паспортом по сканеру с некой таинственной базой данных, хорошенькая пограничница Виталина произносит загадочное 'Ага'.

'Ждите' - говорит Виталина, паспорт тем временем уплывает вместе с ней в глубину вагона. Там, в глубине, наблюдаю пятиминутную летучку пограничников при участии моего паспорта. Шипят рации. Наконец, ко мне подходит молодой человек.

- Какие-то проблемы? – интересуюсь я.

- Нет проблем. Только вот вы на контроле у органов – отвечает пограничник.

Не думаю, что сейчас в Армении что-то произойдёт. Но это не значит, что там в принципе ничего не произойдёт в самое ближайшее время. Более того, можно быть уверенными: не со второй, так с третьей, не с третьей, так с десятой попытки её всё-таки перевернут, и она пойдёт по тому же пути, что Грузия, Украина и т.п.

Залогом тому является сам характер устройства политических систем постсоветских стран.

Почти в каждой такой стране политика условно делилась на два фланга: пророссийский и прозападный. Точнее, правильнее было бы писать "пророссийский" - в кавычках.

Потому что пророссийскость представителей этого фланга была весьма условной, и основывалась в основном на классовом сродстве и общих интересах с российскими элитами. Общее прошлое в 90-е и 2000-е, общее настоящее - транзитики, откатики, растаможечки, возвратики, распильчики, а потом, когда дело сделано, все идут в баньку со шлюхами и там, когда наклюкаются вискарика, поют о том, отчего так в России берёзы шумят, и плачут. Ну и вот это вот и называется "наш человек".

Купил человек (не я) электротурку и написал об этом в сети. вот, дескать, люблю кофе, но без фанатизма, а тут такой удобный способ сварить себе на работе кофейку.

Ага. Щас.

Того он не знал, что питие кофе - это не питие кофе, а религия как она есть.

Тут же набежала толпа фанатиков, обвинила его в нарушении всех канонов, избила кофехизисом и сожгла в в горячем мелком песке на латунном поддоне.

И температура не та, и конус сосуда не под тем углом сужается, и то не это, и это тоже не то.

И так происходит везде, где что-то из обыкновенного и повседневного увлечения перезревает в культ и священнодействие.

Сходи на выборы сегодня. Обязательно сходи. У тебя есть свобода выбора.

Вся фрондирующая тусовка говорит обо одном: хотим свободы!!
Она же у тебя уже есть. Много свободы.

Ты можешь верить в Христа или Аллаха. Или в макаронного монстра. Или поставить своих любимых идолов в ближайшем лесу.

У тебя есть еда и вода. Нужно очень постараться, чтобы себя не прокормить. Даже если пищу ты будешь добывать вне супермаркетов.
Ты можешь жить один, семьей, можешь, согласно последним трендам, даже создать семью с партнером одного пола. Вон, люди из списков российского Форбса и другие известные и популярные артисты и политики спокойно живут прямо в Москве.

Что не приветствуется, например, в Техасе и еще трех десятках штатов в США. Про Ближний Восток вообще молчу.

Я вот тут че подумал. Одиночество – это здорово. Это – свобода.

Развелся ты такой с женой, снял хату – и все, жизнь в кайф! Вот тебе и пиво, и сериалы, и игры – да все, что хочешь, хоть дрочи в позе лотоса на люстре. И слова никто не скажет. Машинка стирает, мультиварка готовит, по пятницам приходят на винишко веселые и зудящие подруги, греющие потом ночью твою двуспаслку.

Сначала это офигенно – дух свободы прям сам рвется в твои ноздри, заставляет кайфовать от самой простой мелочи.

Пиздец наступает чуть позже, где-то месяцев через восемь. И подкрадывается он, как и полагается пиздецу, ну совсем незаметно.
Вот идешь ты с работы домой. По пути ты уже заскочил в магаз, купил себе мясных ништяков и бодро топаешь в квартиру, предвкушая вкусный ужин.