Други

У меня тоже есть история к дате - дурацкая очень. Сейчас, тут сначала каминг-аут надо один, - признается у себя в Фейсбуке когда-то дончанка, а теперь москвичка Леся Орлова.

В семье нашей бережно хранился (да и по сей день хранится) один документ. Это письмо. Оно написано на зеленой обложке от школьной тетради - на развороте этой обложки, выданной, видимо, для рисования. Там линейки проведены - и дальше печатными буквами, как полагается, с перевернутыми не в ту сторону буквами "Я", "Р", "З" и т.д.

Оно начинается с обращения: "Дорогой Брежнев!" Ага, вот так, не больше и не меньше. В общем... это я писала. Да. В пять лет. Письмо исполнено драматизма, вообще характерного для челобитных. Хотя... это не очень и челобитная. Жалоба, скорее.

Я, видите ли, в этом письме "дорогому Брежневу" жаловалась. На всех и на все. На родителей, на брата, на бабушку, на прабабушку, которая какую-то расческу, что ли, у меня отобрала, и даже на медсестру в детской поликлинике, которая как-то грубо меня толкнула (там реально какая-то гадина была, потому что этот эпизод я, кстати, отчетливо помню до сих пор), и вообще никто меня не понимает, и молча гибнуть я должна.

Словом, изливаю душу - и, хотя прямо не прошу разобраться с виновными со всей строгостью, но какая-то такая бесхитростная манипуляция сочувствием "дорогого Брежнева" там просматривается, да.

К жалобам перехожу с места в карьер, без прелюдий, а в конце вежливо интересуюсь, как вообще дела и как обстоит здоровье. Что это было и откуда это взялось - никто в семье так никогда и не понял. Посмеялись, конечно. Когда стала постарше, дразнили Павликом Морозовым.

Ясный перец, никакого интереса к Брежневу и каких-либо вообще упоминаний о нем в доме не было. Ну, телек, наверное, с каким-то очередным "дорогим Леонидом Ильичом" да садик, где, видимо, его как-то прокламировали, - вот и все источники, которые приходят в голову. Кроме того, думаю, это я уж совсем до зверского отчаяния и злости была доведена: в семье у нас бегать жаловаться принято не было, доносчику был первый кнут... и, наверное, там все так сошлось, что я и избрала последнее оружие вот такое.

Да, так вот. Это, стало быть, первое проявление Брежнева в моей жизни, а второе - это как раз его похороны. Я была в первом классе, накануне меня приняли в октябрята, две недели назад мне исполнилось семь лет. [Брежнев умер 10 ноября 1982 года, объявили о смерти 11 ноября, похороны прошли 15 ноября: этому предшествовали три дня траура, в день похорон отменили занятия в школах]

И была у меня подруга любимая, Света. Соседка, жившая этажом ниже. Я у нее дома проводила любую свободную минуту и вообще бегала за ней хвостиком. Она старше на три года, ей было целых десять лет, чудовищная пропасть, временами, надо думать, она сильно от меня и моего обожания уставала и троллила, как сейчас говорят.

Света была уже пионером, мне до нее было - как до луны. Мы были одни, по телеку шли похороны. Мы уже во все поиграли - и тут Свету внезапно осенило.

Строго глядя мне в глаза, она объявила, что некогда ей тут сейчас со мной. У нее ответственное и важное дело. Все пионеры по всему Советскому Союзу, - чеканила Света, - в эти минуты должны стоять в почетном карауле у своих телевизоров, отдавая пионерский салют усопшему.

Сама потрясенная величественностью озарившего ее замысла, Света с горящими глазами достала галстук, стремительно его повязала, встала перед телевизором, вскинула руку в салюте и замерла.

Шли минуты. Я была потрясена и совершенно унижена. Я тоже очень хотела стоять со Светой в карауле, но ничтожество мое было очевидно - октябрятам было нельзя, не по чину. Поэтому я сидела на подлокотнике кресла, чуть не плача - не от зависти, как можно завидовать Луне? - а от трезвого и горького сознания своего непоправимого ничтожества.

Света стояла-стояла, потом ей, видимо, надоело - похороны были какие-то нереально долгие, там вообще ничего не происходило, кажется! Плюс ей стало меня жалко. Поэтому она смягчившимся тоном вдруг объявила, что совершенно запамятовала важнейшую подробность!

В эти скорбные часы ненадолго, только на период похорон, пионеры Советского Союза получили полномочия принимать в свои ряды любых октябрят, буде таковые окажутся поблизости и выразят желание встать в почетный караул.

У Светы поблизости как раз по случайности оказалась я, уже чуть ли не прыгающая по этому поводу на задних лапах, как обезумевший от счастья щенок. Поэтому она взяла второй галстук (их у всех было по два, и у меня позже - тоже) и реально приняла меня там в пионеры, наговорив какой-то торжественной белиберды, потому что пионерскую клятву дословно не помнила.

Строго сдвинув брови, долго поправляла мне руку в салюте - по ее мнению, я все время как-то недостаточно ровно держала ладонь. И вот мы с ней - маленькая я и большая Света - реально так какое-то время постояли у телека, и мне, между нами говоря, было абсолютно безразлично, что там такое происходит с дорогим Брежневым: я была совершенно заворожена торжественностью момента.

Когда меня потом реально приняли в пионеры через два года, ни малейшего энтузиазма по этому поводу я не ощутила, что сочла проявлением какой-то своей глубинной ущербности и душевной черствости - и как могла от всех скрывала.

...Мы со Светой всю жизнь потом продружили. Гигантская разница в три года исчезла, как и не было ее. Я была свидетельницей на ее первой свадьбе и крестной ее второго ребенка уже в другом браке, она была в курсе всех моих извилистых личных историй, все радости и беды мы делили - отмечали дни рождения и хоронили наших родных, наших мам, переезжали в другие квартиры, помогали друг другу в бытовых проблемах и внештатных серьезных случаях.

Вместе выпивали на девичниках в хорошей сложившейся компании, ходили в кино и менялись книгами... Эту историю про стихийный прием в пионеры неоднократно рассказывали на два голоса, по ролям буквально, и ржали, конечно, как сумасшедшие...

Сейчас она, Светка моя, там, в Донецке. В уже пострадавшем от обстрела доме, да еще, как нарочно, последний этаж у нее. У нее нет возможности уехать, она работает и очень тяжко зарабатывает на жизнь, обеспечивает семью. И я волнуюсь, скучаю и молюсь за нее и ее родных каждый вечер. И не представляю, как и когда мы увидимся вновь.

Дорогой Брежнев, как мне тошно и страшно, как я зла, какой беспомощной себя чувствую, буквы "р", "я", "з" и "е" я теперь пишу в правильную сторону, да и вообще на самом деле печатаю на неведомом тебе устройстве, но мне так нужно перечислить все это, только беды-то уже совсем не мелкие и не смешные, и письмо мое опять никто никуда не отправит, да и вообще ничего уже никогда не будет, как раньше.

Телефонов, по которым вряд ли когда позвоню, в мобиле все больше.

Невероятно сложно писать в прошедшем времени о человеке, с которым общался совсем недавно.

Ленка появилась в моей жизни потому, что в один из двух опрометчиво отданных мне в управление отделов требовался человек, который занялся бы переводами новостей из иностранных первоисточников. Для начала просто переводами.

Старинный приятель из музыкантов мигом предложил услуги своей девушки, которая как раз заканчивала факультет романо-германской филологии Донецкого Государственного Университета и утверждала, что не только любит спорт, но еще и в нем разбирается.

Я был немногим старше, но имел много больше профессионального опыта, предпочитая изображать строгого и требовательного начальника. В общем, обычная история для начинающего, который уже не зеленый, но мнит много больше, чем стоит.

Диплом она защитила уже точно зная, что постоянным местом работы будет газета, которая еще не вышла в том виде, в котором должна была. Мы работали в мусорную корзину и для опыта. Оттачивая и доводя.

Дело было в газете Салон Дона и Баса, которая еще была просто газетой бесплатных объявлений, а именно весной 1997 года, когда ее владелец собрал группу местных журналистов, задавшись целью переделки издания в качественно новый формат. Я был одним из них. Самым бестолковым.

Ленка оказалась яростной битломанкой. Играла в бадминтон у легендарного Зубова. Следила за Ливерпулем и всем, что с ним связано. Спорт она действительно любила, но не разбиралась, конечно.

Как не разбиралась и в журналистике, но дневники вела и писать любила. Потому с ней можно было творить, что угодно. Я рискнул. Руководство тоже.

Это было время последних романтиков пера. И, если не ошибаюсь, то первый случай в Донецке, когда пишущей штатно в газете спортивной журналисткой оказалась женщина. Речь не про говорящие головы/сиськи по дуроскопу, а именно про работу с текстом, репортерскую точность фактажа и скорость обработки информации, что отличает спортивную журналистику от прочей.

История, которую Ленка вспомнила в своей заметке по случаю 15-лети Салона касалась Алекса Цулле или Зулле, но никак не Цабеля, который стал Забелем.

Первый текст, который Ленка исполнила, был по громкому делу Брюса Гроббеллара - голкипера Ливерпуля и сборной на тот момент Зимбабве. Я взял тему, которая бы заинтересовала девочку, топящую за Ливер.

Евгений Лукьянов порадовал атмосферным видео из осеннего Донецка.

Со времени написанного Владой, прошли снова четыре недели и вот - новое письмо, новая публикация.

За прошедшую неделю во двор родителей моей подруги дважды влетали снаряды. Оба раза родители чудом уцелели. В первый раз не пострадал и дом, во второй - стекла выбило и поплавило жаром, побило стены, крышу, посрезало деревья. После первой мины образовалась воронка шириной около пяти метров и глубиной в два. Приехавшие украинские солдаты посмотрели, почесали в затылке и заявили: "Ну да, наше. Просто у нас наводчик неопытный".

Вчера после обстрела приехало ОБСЕ, разговаривало с людьми. Им рассказали, что стреляют украинские военные. Откуда знают люди? Два месяца армия стоит на одних и тех же позициях, ходят по городу, постоянно стреляют из одних и тех же мест.

Если стреляют близко, слышно и залп, и полет снаряда, и падение. Все это жители пытались объяснить и ОБСЕ, и журналистам, которые приехали снимать очередной репортаж.

Сегодня медсестра рассказала подруге, что видела этот репортаж. Слова людей вырезали, оставив лишь интервью с военным. У него спросили, почему жители думают, что стреляют украинские военные. Он ответил, что вот такие они неблагодарные, их защищают, а они нас обвиняют.

О том, что мы - неблагодарные и ленивые, часто говорят местным жителям. Соседи приходят, рассказывают, как солдаты осуждают нас за грязь в городе и запущенные огороды. Я не знаю, где они привыкли к стерильной чистоте, у нас обычный город. Сейчас даже мусор снова начали регулярно вывозить, чего не делали в первые недели из-за постоянных бомбежек. А огороды - ну извините, люди и так под выстрелами пытались выкапывать урожай, многие просто не могут добраться до дачных участков.

Еще одно наблюдение: часто видим пьяных солдат, я сама дважды наблюдала, как они в огромных количествах закупают алкоголь. В дома в частном секторе приходили нетрезвые солдаты, требовали их накормить и рассказать, где сепаратисты. Пьяный защитник с оружием - очень нужная вещь, да.

Так вот: мы не неблагодарные и не ленивые. Мы злые! Потому что устали! Кто-то уже просто не реагирует на выстрелы, я до сих пор при первом залпе вздрагиваю все телом, после чего появляется желание поймать этого стрелка, засунуть ему это дуло сзади по самые гланды и оторвать руки, чтобы не мог вытащить. Или еще лучше: засунуть его в бомбоубежище и выстрелить 40 раз подряд, как делает он, чтобы в ушах звенело и стены дрожали. Посидит так денек, не понимая, сколько это будет продолжаться, куда летит и где приземляется,может поймет, почему здесь не радуются таким защитникам.

Я не говорю, что мы бы радовались ополченцам, если бы они делали то же самое. Я понимаю людей, которые находятся в городах, откуда стреляют днровцы (правда, я не знаю, что это за города). Я не кричу "Россия, приди" и никогда даже не планировала уезжать из Украины.

Но сейчас мне хочется покинуть этот театр абсурда, где люди гибнут непонятно за что, где армия воюет за деньги жителей, где власть не способна обеспечить своих солдат необходимыми вещами, зато бодро отчитывается, что они "будут стоять до конца". Дорогие, автоматы в руки - и идите стоять, чего ж вы в телеке постоянно?

Люди! Почему вы считаете это нормальным?? Почему вы требуете не остановить войну, а добавить оружия, техники, привести больше людей! Ради кого это все? Кучки шакалов, пришедших к власти на крови, а теперь мечущейся между более сильными шакалами? Ведь если все сложат оружие, то войны не будет. Я понимаю, что это невозможно, но блин, почему меня обвиняют в том, что я зомбированная люди, требующие больше крови??

Я не верю, что сейчас люди что-то решают. И оружие, и деньги дают спонсоры, которые уже наверняка договорились обо всем, посчитали, кто сколько наварит на этой войне. Люди? Лес рубят, щепки летят. И сейчас эти щепки в очередной раз отправили куда-то 5 снарядов.

Радуйтесь те, кто находится далеко от этого кошмара. Спасибо тем, кто поддерживает меня, переживает, предлагает помощь. И умоляю - заткнитесь те, кто кричит о нужности АТО и что это нужно просто пережить! Или же приезжайте ко мне, я с удовольствием предоставлю вам комфортное бомбоубежище, покажу, куда ходить за водой и расскажу, как по звуку определить тип снаряда и что нужно делать, если вы услышали выстрел.

Билет обратно - за ваш счет.

Просили назвать пять мест в послевоенном Донецке, куда я отправлюсь сразу, как только тут все закончится.

Начну с того, что замечу - после того, как мое общение с психологом стало ежедневным, я стал во всем видеть некий психотерапевтический подвох, потому и просьба описать свое виртуальное путешествие в будущее видится мне какой-то очередной имагинацией или чем-то похожим.

Общение с психологами, к слову, как-то очень негативно повлияло и на мое отношение к религии, вот что ужасно. Во всяком случае, на многие вещи я стал смотреть иначе, я вот как-то вдруг понял, что все религии это отчаянная попытка человека примириться с самим собой, еще немного, и я окажусь близок к созданию своей собственной ереси, меня поймают и скормят голодным зверям, но это слишком уж личное.

Попробую вернуться к главному. Когда мы загадываем возвращение в Донецк будущего, то, на самом деле, мы говорим о Донецке из прошлого. О том, который помним. С аэропортом, например, о котором ленивый не поинтересовался – зачем его такой огромный построили, не нужен такой большой Донецку, стоит же теперь полупустым постоянно. Еще, помнится, о железнодорожном вокзале тоже часто спрашивали что-то похожее. Не дай бог, окажется, что примета.

Если возвращаться в Донецк из прошлого, то почему это должен быть город образца 2013 года? Я бы повернул ручку регулятора подальше назад. Я понимаю, что я совершенно не прав, пытаясь зацепиться за картинки из совсем уж далекого прошлого, но весь этот хрупкий и почти придуманный мир живет исключительно в моей голове, как коллекция детских игрушек у того пожилого гражданина из «Амели», которую он случайно нашел, а потом перебирал со слезам умиления. Так и я, с той лишь разницей, что я почти ничего не забыл, многое помню и самое главное - гарантирую, что никогда не найму гаубичный расчет, чтобы вернуть затерянный мир на его прежнее место. Это просто мое.

Маленький городок Дебальцево занимает ключевое положение на границе Донецкой и Луганской областей, а потому уже которую неделю буквально живет под перекрестным огнем минометов и артиллерии.

Мой товарищ Александр Морозов вернулся в родной город после учебы в университете и теперь подробно описывает происходящее там. Впечатляет даже дончан, у которых просто город больше.

* * *

18 сентября около 16 часов, рядом с единственным работающим на посёлке магазине разорвалась мина, в магазине осколками повреждён холодильник. Ранена девочка 7 лет, которую мама послала за хлебом...

Ещё около магазина ранило молодую пару Малаховых. Они сейчас в больнице в Светлодарске. Скорая не приезжает. Еле нашли частников, чтоб отвезти в больницу. В Светлодарске уже не принимают. Нужно везти в Артёмовск. А если не довезут, путь то не близкий…

19 сентября стреляли около 6 утра. В ТЧ-10 у дежурного окно пробило,в комнате инструктажа окно разбито. В крышу медпункта попала мина и в крышу колесного цеха. На ПТО окна все вылетели.

Тепловоз 3515 в решето, окна крыша и кузов в дырах, возле крановых бригад падало. Воронка возле переезда на второй площадке. Вывалена секция бетонного забора и три железобетонные шпалы разорваны в пух...

Спустя 20 лет , промотав за годы все свое достояние, Украина снова свалилась в лихие 90-е

Как и тогда сейчас снова в списках артисты, спортсмены, журналисты, шоумены и клоуны. Правда, добавились еще комбаты - примета времени. На лицо явный провал в "детство."

20 лет ничему не научили украинцев. Они бродят по кругу в тумане. Они по-прежнему остаются охлосом, не объединяются в партии, не создают профсоюзов, не превращаются в граждан. Поэтому с ними и обращаются соответственно- им, как папуасам, предлагают различные блестящие безделушки.

Советская Украина закончилась. Собственность, которую создали коммунисты, мы всю аккуратно разворовали и проели. Больше жить не на что потому мы сами ничего, кроме сырья , не производим. Нам нечего предложить миру.

За 23 года Украина превратилась в самую бедную страну Европы, с аграрно-сырьевым укладом. Пшеница, металл, фосфаты - вот суть нашей экономики. Так зарабатывали еще в XIX веке!

Но так как газа сейчас нет, то в июне нитрат аммония вообще не производился! И похоже не скоро будет. Поступления валюты постоянно падают.

Экспортом сырья занимаются только очень бедные страны , которые из этого сырья сами ничего не могут произвести. Экспорт сырья почти не дает добавленной стоимости. Мы продаем тонну металла за 150 долл, а потом назад импортируем эту же тонну в виде автомобиля за 30 000-100 000 тыс долларов!

При такой структуре экономики курс гривни постоянно будет падать , как бы не извивался НБУ. Доллар уже достиг отметки в 14. 25 , а евро 18,43. И будет падать дальше потому что наша экономика идет к коллапсу.

Если курс достигнет 16, то ,скорее всего, начнется гиперинфляция за счет роста цен на импорт, а вслед за этим банкротство банков. Оно уже и сейчас идет, но это еще цветочки.

Фейсбук напоминает, что сегодня Митару Роченовичу исполнилось бы 54 года. В это «бы» - даже спустя больше чем год, поверить могут не все. Митар был из тех людей, уход которых нужно всякий раз осознавать усилием воли, словно встряхиваясь от морока. Так происходит, когда не можешь какое-то время понять – снилось тебе это или было на самом деле.

Он появился в Донецке в середине девяностых, обаятельный балканский авантюрист. Его подлинную биографию знают, наверное, только его самые близкие друзья, остальные до сих пор живут слухами, легендами и рассказами, многие из которых создавал он сам.

Помню, в начале 2000-х довольно серьезные люди из бизнеса без тени сомнений говорили мне, что Митар – полковник КГБ.

За короткое время Митар в определенных кругах стал таким же символом Донецка, как пальма Мерцалова или Сергей Бубка. В совершенно неожиданных компаниях всплывало его имя и то, что ты тоже с ним знаком, помогало устанавливать отношения – считали своим.

Его взрывной ребяческий темперамент резко контрастировал с нордическим спокойствием дончан и донецких. Наверное, нет ни одного человека их тех, кто общался с Митаром, который бы хоть раз не поссорился с ним вдрызг и навсегда, а через какое-то время услышал в трубке привычное «Привет, братуха!» и простил его тут же, осознав как были ничтожны все поводы у того конфликта.

Несмотря на всю свою кажущуюся инопланетность и несерьезность, главное, чему посвятил тут свою жизнь Митар – это объяснить нам, дуракам, что мы неумолимо катимся к катастрофе. Ему, пережившему распад Югославии, все было понятно с первых нот, но не многие из нас верили ему до конца, думалось, что он немного сгущает краски, что ли, путает страны и темпераменты, и такого, как у них у нас не может быть, потому что этого не может быть никогда.

Как всякому по-настоящему хорошему мужику, Митару патологически не везло с женщинами, это признавали все его друзья, но удержать его от очередного рокового выбора не удавалось никому.

Обладая совершенно собачьим обаянием, он мог, кажется, покорить любую, но останавливал свой выбор на… Впрочем, что уж теперь об этом.

Помнится, в далеком 2002-м, во время очередной парламентской кампании Митар сказал мне о Юлии Тимошенко - «Веришь, братуха, я бы ее трахнул!»

Как знать, если бы такая возможность ему представилась тогда – может быть и история Украины сложилась совершенно иначе.

Дончане выработали фатальное спокойствие перед лицом смертельной опасности. Но сколько им удастся его сохранять, неизвестно, пишет донецкий журналист Рамиль Замдыханов в колонке, опубликованной в №33 журнала Корреспондент от 22 августа 2014 года.

«Все хотят нас убить», – постоянно повторял мой друг, очумевший от ночной канонады за окнами. Какое-то время назад он купил билет на поезд и уехал вместе с семьёй в Запорожье. Устал.

Несмотря на очевидную эмоциональность его взгляда на жизнь, здесь, возможно, как раз и таится та самая сермяжная правда. А кто бы ни стоял за случайными или намеренными обстрелами жилых кварталов, они уже сделали разрушенные дома, воронки на тротуарах и безжизненные тела горожан, лежащие на перекрёстках, неотъемлемыми фрагментами картины дня.

В вопросе, кто виноват, жители города давно и кардинально разделились на несколько групп, примирение между которыми или компромисс абсолютно исключены. Одни обвиняют в обстрелах украинскую армию, упорно именуя её Нацгвардией. Другие придерживаются прямо противоположной токи зрения. Между группами постоянно ведутся споры, в качестве доказательств – ролики с YouTube, свидетельства очевидцев, собственные наблюдения.

Из далёких от военного дела обывателей ситуация очень быстро формирует уверенных в себе экспертов-баллистиков.

Из далёких от военного дела обывателей ситуация очень быстро формирует уверенных в себе экспертов-баллистиков, которые, оперируя местом падения мины или ракеты, временем полёта и другими доступными данными могут «безошибочно» определить точку, откуда стреляли, тип использованного оружия, а если потребуется, то и сторону, произведшую обстрел.

Количество таких «экспертов» с обеих сторон примерно одинаково, а значит, каждое событие обрастает равным количеством диаметрально противоположных версий о том, кто стрелял. В результате выбор своей точки зрения становится классическим «вопросом веры», который, как известно, не терпит рациональных объяснений, а главное – впоследствии начинает контролировать и твоё собственное сознание.

Дончане в ожидании окончания боевых действий, но скорее всего город ждёт самая суровая зима в его истории.

Фразу “Когда всё это кончится?” в Донецке даже лишённый артистизма человек сумеет произнести с дюжиной различных интонаций. От риторического восклицания до робкой надежды. Но непосредственно ответ на вопрос услышать трудно. Безусловное желание скорейшего завершения конфликта разбивается о суровую реальность.

Какие же, хотя бы умозрительные, сроки могут назвать изнурённые и измотанные тревогой жители города?
Через месяц. Очень распространённый период, скорее эмоциональный, чем основанный на реальных фактах.

“На месяцок, переждать, когда тут всё стихнет” уезжали ещё в мае. Гораздо больше в июне. И львиная масса в июле. Сейчас, в начале августа, многие уезжают и по привычке загадывают на такой же временной отрезок, апеллируя к началу учебного года в сентябре и прочим привычным вещам из мирной жизни. Война многими всё ещё воспринимается как недоразумение, ради которого, так уж и быть, можно было пожертвовать летними месяцами. Но осенью надо возвращаться к рабочим местам, и поэтому — хватит!

Парадокс, но мирные жители Донбасса ещё не вполне осознали, что процессами управляют совсем другие силы. Правда, насчёт нового учебного года их уже успели разочаровать, предупредив, что начнётся он, скорее всего, в октябре. Ещё правильнее — не раньше октября.

Куда более оптимистичный, но гораздо реже встречающийся прогноз — всё кончится буквально на днях.

Самые горячие головы связывают скорый финал противостояния на Донбассе с каким-нибудь экстраординарным событием, вроде случившегося падения самолёта, очередного вердикта Совета Безопасности ООН, результата тайных переговоров на самом верху, после чего сильные мира сего скажут: “Хватит!”.