Други

Столичные власти посоветовали дончанам бежать из города, чтобы не пострадать в результате штурма. Но как сделать это, не пояснили, пишет донецкий журналист Рамиль Замдыханов в колонке, опубликованной в №32 журнала Корреспондент от 15 августа 2014 года.

Неделя началась для Донецка с заявления спикера информационно-аналитического центра СНБО Андрея Лысенко о том, что в скором времени город будут штурмовать, поэтому его населению следует эвакуироваться. Сказано это было почти мимоходом, с лёгкостью, которой позавидовала бы домработница Фаины Раневской, чуть было не забывшая о грядущем конце света в ближайший четверг.

Интересно, что, предупредив о необходимости эвакуации, представитель СНБО посчитал, очевидно, свою работу выполненной, предоставив потенциальным беглецам столь важную в нашей жизни свободу выбора.

«Спасение утопающих — дело рук самих утопающих», — продолжим цитировать крылатые фразы, неизбежно приходящие на ум после брифинга представителя ведомства, в названии которого безмятежно находится слово «безопасность». Видимо, теперь, по мнению «безопасников» всей страны, каждый здравомыслящий житель Донецка должен самостоятельно сесть на какое-нибудь безопасное транспортное средство, приехать на нем в какое-либо безопасное место и поселиться там на какой-то неопределенный безопасный срок.

Никакого более конкретного выхода из анонсированной ситуации предложено не было. Но в любом случае это гораздо лучше существующего мнения, что все, кто хотел, из Донецка уже давно выехали и поэтому отвечать за желание оставшихся и рискующих своими жизнями государство в общем-то не обязано. В неразберихе, сопровождающей любой массовый исход, тонут рациональные аргументы. А они есть, несмотря на то что после фразы «услышать Донбасс», по законам сложившегося в стране жанра исторической трагикомедии, ещё долго будет звучать циничный закадровый смех.

Отбросим в сторону аргументы о детях и лежачих стариках — эти доводы уже давно воспринимаются определённой частью общества как шантаж и откровенно игнорируются. Пока создаётся впечатление, что наиболее немощных отдали на откуп благотворительным фондам и волонтёрам. Тоже выход. Самое главное, чтобы те, кого не успеют вывезти (а всех не успеют — можете не сомневаться), потом не поставили в вину тем же волонтёрам, не оправдавшим возложенных на них надежд.

Просыпаюсь от звука газонокосилки. Незнакомая квартира. Чужой район. Непривычный вид из окна. Ночую тут впервые. Из своего района пришлось переехать из-за бомбёжки. Или обстрела. Не знаю, как правильно сказать, чтобы не прослыть профаном. Человек на мини-тракторе ездит по газону, оставляя за собой ленту аккуратно подстриженной травы.

Я думаю о том, что ему, как и мне, наверное, тоже было страшно просыпаться, но он встал часа два тому назад, когда ещё было темно. Пошёл на работу и теперь вот выписывает на газоне сложные пируэты, объезжая деревца и кусты. Думаю об этом, и становится легче.

Интересно — ради чего он рискует, сколько получает? Наверное, гораздо меньше того парня в интернете, который сказал вчера, что население Донбасса само виновато в происходящем и поэтому его ни капельки не жалко. Даже если убьют.

Просыпаться действительно страшно. Вернее, неприятно. Как после попойки или скандала, когда через минуту после пробуждения приходит осознание реальности. Вспоминаешь, что всё это по-настоящему. И война тебе не снится, а как раз наоборот. Снился мир. Но его нет.

Кроме пробуждений другое неприятное на этой войне — работать частным информационным агентством. Причём не по своей воле, а так, в силу сложившихся обстоятельств. Это когда тебе звонят или пишут многочисленные знакомые из разных концов земного шара и спрашивают: “Рассказывай, что там у вас?”.

Рассказать, в общем-то, несложно, всю фабулу можно уместить в паре неприличных слов. Но когда раз за разом, то утомляет. Ещё хуже, когда интересуются, когда это закончится и чем. Не знаю, ну откуда мне знать. Сегодня мне кажется, что это не закончится никогда, раз уж началось. Но это нервы и усталость. Усталость от пустоты.

Говорить о том, что Донецк опустел и замер, — стало уже общепринятым. Когда-то замёрз и превратился в глыбу льда Ниагарский водопад. Посмотреть на это зрелище приезжало довольно много народу. Странно, но в сегодняшний Донецк не стремятся толпы туристов. А зря — редкое зрелище.

Тем, кто сумеет его пережить, определённо будет, чем похвастаться перед собеседниками. “А помните Донецк?” — “Да, мне ли не помнить! Я там как раз жил в эти дни”. И дальше огорошить слушателей парой непридуманных историй для усиления эффекта.

Люди уезжают из города. В Киев. В Бердянск. На Бали. В Москву. В Москву! По официальным данным, из Донецка выехали около 200 тысяч человек. В некоторых районах города уже можно почувствовать себя героем фильма «Я — легенда». Конечно, у нас пока нет авианосца, на котором Уилл Смит (единственный житель Нью-Йорка, не считая собаки) сам с собой играл в гольф. Но, учитывая динамику событий, авианосец — это вопрос времени, пишет Андрей Зимоглядов в издании The Village.

Некоторые уже успели потратить на чужбине деньги и вернуться — так сказать, к самому интересному. Их печальный опыт остаётся невостребованным. Стоит в районе аэропорта или где-нибудь на Трудовских громыхнуть посильнее, как центровым жителем, пока толком не нюхавшим пороха, овладевает страсть к перемене мест. Почти все мои друзья разъехались. Почти все мои друзья считают меня безответственным.

Мне же кажется, география тут ни при чем, и не важно, сколько материальных ценностей, друзей и километров тебе удалось оставить в зеркале заднего вида. Куала-Лумпур, к примеру, тоже не за углом.

Донецк всё ещё очень красивый город. Всюду фонтаны. Всюду цветы. Ежедневно женщины в оранжевых жилетах ровняют роскошные клумбы, не считаясь с тем, что оранжевые жилеты хорошо видны с воздуха и отлично просматриваются в оптику. Из дворов регулярно вывозят мусор. По улицам регулярно ездят умиротворяюще-ностальгические поливальные машины.

Разумеется, это вызывает праведный гнев патриотов — особенно тех, что в Киеве, в Москве или на Бали. Патриоты возмущены легкомыслием мэра — в наши смутные времена есть вещи поважнее плюща и герани.

Один мой друг занимается организацией боев без правил. Поскольку мой друг — это 115 килограммов мускулов и титул чемпиона страны по боевому самбо, мало кто высказывает ему претензии лично. Но есть социальные сети.

Донецк – единственный город в мире, стоящий точно на 48-й параллели северной широты, то есть без всякого отклонения даже не долю градуса, сообщает замечательный во всех отношениях сайт Донецкий.

Если бы автор этих строк имел возможности лорда Гленарвана, то он обязательно совершил бы кругосветное путешествие по 48-й параллели. И убедился бы на личном опыте, что кое-какие вещи Донецку были предначертаны по самому месту расположения. Впрочем, кое в чем автор этих строк таки в свое время убедился.

Выходя из пределов Донецкой области, 48-я параллель углубляется в широты Ростовской области, а затем ныряет в калмыцкую сушь. Единственный населенный пункт, который встречается на этих просторах – поселок Малые Дербеты (Калмыцкая АССР, Российская Федерация).

Волею судеб, автор этих строк вместе со своей будущей женой, которая тогда еще не подозревала о своей судьбе, попал в М.Дербеты в составе студенческого отряда факультета романо-германской филологии Донецкого госуниверситета.

Летом 1981 года Дербеты представляли собой то, что, скорее всего, являют и теперь: забытую Сиддхартхой деревню, по улицам которой гуляют пыльные смерчи и тощие собаки. Желтая вода в колодцах, тоскливые аборигены на перекрестках и Кирсан Илюмжинов в качестве знаменитого уроженца, которого дербетцы предъявляли приезжим как доказательство своей интеллектуальной состоятельности.

Примерно так дончане показывают памятник Бубке как свидетельство своей физической крутизны. Автор этих строк тогда еще не мог и предвидеть, насколько Донецк похож на малые Дербеты. Да что там: Бубка тогда еще и чемпионом мира не был…

Покидая Калмыкию, 48-я параллель пересекает безводные просторы Казахстана, проходит чуть севернее Байконура, внедряется в непонятные горно-пустынные дебри Китая и, в конце концов, оказывается в монгольских улусах, где почти соприкасается с местной столицей Улан-Батором.

Не понимаю тех, кто считает, что у России есть в Украине некий хитроумный победоносный план. И он сейчас реализуется. А у Запада и США не осталось хороших ходов. По моим, может быть, и неправильным оценкам, сейчас Россия проигрывает Западу вчистую в Украине.

Введет Россия войска в Украину - плохо. Тогда Москва сама себя окончательно изолирует в мире, чего и добиваются США, которым не нравится сближение Москвы и ЕС. И мы, украинцы, играем для англосаксов лишь роль лакомой приманки для русских, которые справедливо полагают, что ближе украинского для россиян народа нет, впрочем, так было раньше.

Откажется Россия от поддержки русскоязычного востока Украины - тоже не хорошо. Президент России Владимир Путин тогда теряет ореол политика, который защищает русский мир во всем мире и возвращает Москве ее исконные территории и славу, и мощь былого СССР.

Молчаливая подпитка отрядов партизан оружием и русскими казаками на востоке Украины, в чем сейчас США и Киев обвиняют Россию - тоже не так умно, как выглядит на первый взгляд.

Украинская власть и ее американские советники изобрели против этого подлый, но довольно эффективный прием.

Они не идут в наступление, а лишь объявляют и обещают его. А сами в это время сидят в окопах и методично бомбят и обстреливают жилые кварталы на востоке. И горе потерявших в результате бомбежек и обстрелов родных и близких людей, горе утраты разрушенного войной дома таково, что оно заставляет даже сочувствующих России украинцев думать: пусть бы Москва забрала своего Стрелкова. И других своих диверсантов - тоже.

Реально сейчас не Запад, а Москва находится в цугцванге в Украине.

Старинный приятель Рубен Лукин разгребал как-то кладовку, где нарыл фоток и открыток. В том числе и о Донецке, который на этих фотках еще Сталино: одна фотография - ч0рно-белая проба архитектурного рисунка еще не озелененной гостиницы Шахтёр и три - полновесные открытки, выпущенные в 1957 году на типографии имени Володарского в Ленинграде.

5 июня 2014 года в Донецке на бульваре имени Шевченко появилась новая скульптура - композиция "Друг" от дончанина Равиля Акмаева.

Это реализация старого замысла автора, который воплотил в металле свою же картину, написанную в 1996 году.

Говорят, что в Донецке скоро появятся еще две авторских работы Акмаева: Моцарт, которого установят у концертного зала филармонии имени Сергея Проковьева, а также Дама с коляской, что станет гулять по Набережной.

Старая песенка донецкой группы снова стала актуальной.

Телеграфная дорога выпустила альбом Веди себя тише на лейбле АСТРА (Киев) еще в 2003 году.

В институте был у меня хороший друг Миша Кондратов. Человек весьма неординарный, закончил институт с красным дипломом (причем честным), а после куда-то пропал.

Способностей был незаурядных, но или не нашел себя в эпоху бурного накопления капиталов, а может это мы его потеряли, а он сейчас где-то на Сейшелах забывает русский язык.

Речь не о том. А речь о том, что у нас с ним, после, примерно, пол-литры на рыло, всегда случался один и тот же разговор. Вернее случался один и тот же его короткий, но выразительный монолог, в котором я играл роль статиста, ибо спорить с Мишей Кондратовым было насколько опасно, настолько и бессмысленно.

- Да-а-а-а-а, крепко вы ебали нас триста лет, - говорил мне Миша, апеллируя к моей безусловной ответственности за злодеяния татаро-монгольских захватчиков.

Говорил он это без злобы, а с определенным уважением к ехидной выносливости восточного этноса.

Я виновато поводил плечами, дескать, да, был грешок, не сдержались в свое время, и рады бы забыть, да куда уж теперь.

После этого моего актерского жеста Миша особо пристально вглядывался мне в глаза и с удовлетворением ставил точку:

- Но потом и мы вас тоже хорошо!

Учились мы во время торжества интернационализма и потому, в честь исторического паритета межнациональных коитусов, немедленно выпивали еще по 100.

Это я к тому, что не отличить пораженье от победы уже в наших реалиях не получится еще долго, и, по крайней мере, половину монолога кому-то в этой стране доведется произнести.

А кому-то и услышать.

Дорогие мои! Решил вспомнить свое околожурналистское прошлое. Маленький репортаж из Донецка. Только факты (как учили мэтры), только из первых рук (как настаивали учителя).

Об общей обстановке. В городе тихая паника. Тихая, потому что все спрятались по домам, дачам и заграницам. Тихая, потому что на улицах практически нет автомобилей, правда, общественный транспорт ходит исправно.

Тихая, потому что никто не кричит, но спешно выносит супермаркеты. Тихая, потому что дома есть свет, горячая и холодная вода, телевидение и интернет. И, естественно, некий запас спиртного.

Вчера было шумно в Киевском районе и в аэропорту. Но остальной город "подумал, ученья идут". Все боятся. Каждый по-своему борется с этим, получается не у всех и тогда рождаются слухи. О слухах не буду, вы их все периодически читаете в сетях.

О медицинской помощи. Больницы работают. Все моменты с организацией экстренной помощи раненым обговорены и отработаны. Хирургические бригады усилены. Крови в городе достаточно. Медикаменты есть. Помощь оказывается всем пострадавшим, независимо от "цвета флага". Наготове волонтеры прочие помощники. Дай Бог остаться нам врачам без работы.

О том, о чем сегодня писал Интернет. Морг больницы Калинина (точнее здание областной судмедэкспертизы и больничной патанатомии) никто не захватывал. Утром приехал крытый фургон с убитыми. 35 человек. При перемещении трупов в морг, у одного из них обнаружили неразорвавшийся снаряд. Вызвали МЧС, сотрудников вывели из здания. Снаряд обезвредили, все вернулись на свои места. Просто на время работы МЧС все вокруг оцепили милицией и понеслись слухи.