Как я влюбилась в Марио Бионди

Однажды я одному человеку сказала – пусть и в сотый раз, и уже о сотом человеке, - что, мол, «слушай, я тут влюбилась! Знаешь такого-то?! Скажи же, какой он суперский!» А человек, слегка скривив рот, осуждающе ответил: «А я вообще заметил: ты очень влюбчивая». Ну да, так и есть.

Вот, например, полгода назад я влюбилась в Марио Бионди. Это такой певец, которого называют итальянским Барри Уайтом, потому что голоса и правда легко спутать. Полгода я держала эти чувства в секрете с эгоизмом первого этапа влюбленности, когда своим сокровищем неохота делиться, а охота чахнуть над ним, как скупой рыцарь – над златом. Так что я просто гуляла под него, слушала беспрерывно, и смотрела его выступления и клипы, потому что от него же глаз не оторвать, какой он невозможно стильный и обаятельный чувак. Я именно в таких обычно влюбляюсь же – не в красавцев, а в стильных, обаятельных и талантливых чуваков. При этом мне всегда кажется, что я одна такая умная, проницательная и бескорыстно-безоглядная, что сумела рассмотреть… и потом обычно очень обидно выясняется, что нет, далеко не одна. И приходится еще продумывать, как изолировать от него всех, кто в него влюбился, и владеть им единолично.

Вообще один из вариантов моей героической гибели выглядит теперь так.
Каким-то образом (я пока не придумала, каким, учитывая ковид, карантин, концертный график и, главное, деньги за билет) я попадаю на концерт Марио Бионди. Стою в толпе, и мои глаза светятся, как звезды, и операторы то и дело берут в кадр мое прекрасное одухотворенное лицо, и поэтому все остальные женщины, некрасивые, некоторые даже откровенно уродливые (ревность вообще очень уродует), глупые, злые, способные только прыгать в такт, но неспособные по-настоящему прочувствовать эту музыку, косятся на меня с ненавистью и завистью, но я ничего не замечаю, поглощенная счастьем просто видеть и слышать его. Сердце Марио что-то ему подсказывает (ну, плюс еще мое юное, нежное, полное неизъяснимой прелести лицо то и дело выводят на полиэкран, и там видно, что я подпеваю, потому что знаю его песни наизусть), и всем ясно, что он поет уже для меня одной. В какой-то момент он протягивает ко мне руку. И я не выдерживаю, проталкиваюсь через толпу, с очаровательным славянским акцентом крича на итальянском…
(секунду, в гугл-переводчик сгоняю)
… Ti amo come quarantamila fratelli non possono amare! (это по-ихнему значит «я люблю тебя, как сорок тысяч братьев любить не могут» - в минуты сильных душевных потрясений я перехожу на Цветаеву обычно)

Охранники обеспокоенно переглядываются, ситуация нештатная, я уже почти вскарабкалась на сцену, всем очевидна незримая связь между мной и Марио. Люди в зале потрясены свершающимся на их глазах чудом, они перевоспитываются, избавляются от недостойной ревности, ну ведь очевидно же, насколько только я достойна Марио, а они все – нет. Но одна женщина (некрасивая, глупая, жестокая фанатка-психопатка), поняв, что он окончательно для нее потерян, решает, чтоб не доставался он никому. У нее с собой пистолет (тут я до конца еще не додумала, пока предположим, что она пронесла его, замаскировав под флакон мужских духов Duel Silver, выпускавшийся, правда, в Казани и уже винтажный, но почему бы нет). Она прицеливается в Марио, и мне ничего не остается, кроме как закрыть его собой (это все в замедленной съемке).

И вот толпа в зале, еще секунду назад счастливо смеявшаяся, танцевавшая и подпевавшая, погружается в скорбь, отовсюду слышны рыдания. Моя голова на коленях у Марио, я улыбаюсь нежной светлой улыбкой, на меня капают его слезы, и мне его безумно жаль, потому что он только-только на пятидесятом году жизни встретил свою судьбу – и тут такое.

- Ho capito la morte è qui per la prima volta, fuori dalla porta, - всхлипывает Марио. - Ha detto che era morta, e io non credo a me stesso. Sto tra amici come nel deserto, е cosa è rimasto dell'amore per me adesso, solo un nome ... (что, как подсказывает нам гугл, переводится примерно как «Я понял смерть впервые здесь, за дверью. Сказал - мертва, и сам себе не верю. Стою среди друзей я, как в пустыне, и что мне от любви осталось ныне, только имя...»)
- Mario, dimmi ... Ma quando hai cantato e ballato con Laima a Jurmala, hai sentito qualcosa per lei? Beh, è così elegante, bella ... – спрашиваю я смущенно. («Марио, скажи... А вот когда ты пел и танцевал с Лаймой в Юрмале, ты к ней что-то чувствовал? Ну, она же такая стильная, красивая...»)
- Ovviamente no! È solo un lavoro! Come hai potuto pensare! Dipende da te, come per la luna! – возмущенно восклицает Марио. («Конечно, нет! Это же просто работа! Как ты могла подумать! Ей до тебя, как до луны!»)
- E perché, quando eri a Mosca e ti sei esibito nello show televisivo di Ivan Urgant, non mi hai trovato? Vivo molto vicino a Ostankino ... («А почему, когда ты был в Москве и выступал в телешоу Ивана Урганта, ты меня не нашел? Я живу совсем рядом с Останкино...»)
- Non lo sapevo! Nessuno me l'ha detto! Non avevo idea che fossi così vicino! – он растирает по лицу слезы ладонью. («Я не знал! Мне никто не сказал! Я и не догадывался, что ты так близко!»)
Охранники, эти сильные, многое повидавшие мужчины-ветераны, обступив нас, давятся слезами, сжимают друг другу плечи, один закусил кулак.
- Mario, cantami, sai ... – шепчу я слабым голосом. («Марио, спой мне, знаешь…»)
- Cosa, cosa canti, amore mio? – хриплым, срывающимся голосом спрашивает он. («Что, что тебе спеть, любимая?»)
- Сonosci quella canzone ... You're My Queen («Ну, знаешь, ту песню… «Ты моя королева», с альбома Best of Soul 2016 года…на двух компакт-дисках CD, под которую я полгода гуляла, стараясь не приплясывать, чтоб не выглядеть городской сумасшедшей»)

И он поет, и весь зал подпевает, и музыканты с трудом, задыхаясь от рыданий, дуют в дудки (у него же духовая секция просто нереальная), скрипачи, содрогаясь плечами, утыкаются в ноты лицом, а контрабасист не в силах зажимать струны дрожащими пальцами, и все плачут, и фанатка-убийца тоже плачет от смешанных чувств, бессильно повиснув на руках полицейских.
- Promettimi che vivrai. Prometti che troverai la forza e continuerai a cantare. Devi cantare per me, - шепчу я из последних сил. («Обещай мне, что ты будешь жить. Обещай, что найдешь в себе силы и продолжишь петь. Ты должен петь для меня»)
- Lo giuro. Solo per te. Sempre per te. («Я клянусь. Только для тебя. Всегда для тебя»)
Я закрываю глаза, мое лицо – спокойное, безмятежное и счастливое.

Теперь надо как-то еще придумать, как я выжила и оказалась дома, потому что у меня, вообще-то, тут дела есть, не говоря о муже. Ну, как-то должно получиться.

В первом комментарии – видео с живого концерта, потому что именно на живом концерте понятно, какой он… какой он... Там неправильно песня названа, на самом деле он поет свой хит This Is What You Are. Вот под нее бы я к нему проталкивалась, да.