Ramil

Купил человек (не я) электротурку и написал об этом в сети. вот, дескать, люблю кофе, но без фанатизма, а тут такой удобный способ сварить себе на работе кофейку.

Ага. Щас.

Того он не знал, что питие кофе - это не питие кофе, а религия как она есть.

Тут же набежала толпа фанатиков, обвинила его в нарушении всех канонов, избила кофехизисом и сожгла в в горячем мелком песке на латунном поддоне.

И температура не та, и конус сосуда не под тем углом сужается, и то не это, и это тоже не то.

И так происходит везде, где что-то из обыкновенного и повседневного увлечения перезревает в культ и священнодействие.

Был у меня период,лет двадцать назад, все мужчины через него проходят, нравились мне галстуки. Рекордсменом по величине коллекции не был, но и не два их было или три. Штук двадцать, наверное.

Прелесть галстука заключается в том, что с его помощью пять или шесть костюмов с каким-то вменяемым набором рубашек за небольшие деньги превращаются в гораздо большее число костюмов.

Дешево и сердито, вот такое элегантное нищебродство.

Потом период костюмов и галстуков благополучно закончился, наступил у меня период дауншифтинга. Апогеем этого периода был интересный факт. Мне о нем потом уже поведал редактор одной донецкой областной газеты, который ехал на машине и увидел меня, идущего куда-то туда. Поначалу он решил даже решил меня подвезти, а потом почему-то сделал вывод, что я или в запое, или бомжую, и на всякий случай, передумал. Причем, это он мне сам потом рассказывал, дескать, знаю, были у тебя тяжелые времена, наверное, да?

Сегодня у нас сломался лифт, и я шел по лестнице пешком. Вниз одиннадцать этажей, потом вверх. Потом опять вниз, а потом снова вверх. Но я не жалуюсь, я рассказываю.

На лифте жизнь пролетает быстро, как в кино, а когда идешь пешком, то есть время подумать. Вниз одиннадцать этажей, потом вверх. Потом опять вниз, а потом снова вверх. А еще на некоторых этажах останавливаешься отдышаться, честно признаюсь. Хотя, если поставить задачу, то пока еще могу одним махом. Но я не хвастаюсь, я рассказываю.

Когда идешь по лестнице, волей-неволей читаешь ту самую наскальную живопись. Можно, конечно, набраться святости и отводить глаз от запретного, а можно и согрешить. Ну, а кто не ьез греха? Я сейчас не каюсь, я рассказываю.

О своем первом, самом первом дне рождения я знаю только то, что был он чрезвычайно снежным. Насыпало так, что машина «скорой помощи», которая приехала забирать маму в роддом, не смогла подъехать к дому, и маме пришлось идти к ней, по колено в снегу.

Вот уже который год, в преддверии своего дня рождения, я пытаюсь представить это мартовское утро. Темный наш двор на Университетской, освещенный только неяркими лампочками над подъездными дверями, снег, который мягко ложится на землю, и автомобиль с незаглушенным двигателем, стоящий поодаль.
Где он мог стоять? Наверное, у магазина «Дары садов», въехал с проспекта во двор сколько мог, так чтобы и не мешать, и чтобы суметь выбраться, урчал двигателем и фары тускло помаргивали в такт трепыханию мотора.

Представители старперского поколения, к которому я уверенно себя отношу, делятся на две большие группы: почвенники и язвенники.

Почвенники твердо знают, что все хорошее произошло и безнадежно кончилось минимум 50 лет назад, во времена когда жили могучие отцы, взглядом создававшие прекрасные бульдозеры, державшие слово так крепко, что из него сочились дифтонги, и могущие постоять и заступиться. Их легко опознать по особому вокабуляру, который отсылает нас к 50-м годам девятнадцатого столетия. Когда они говорятъ, еры, ижицы и ферты проявляют себя на стенах огненными начертаниями, освещая собой вековую мглу.

А язвенники твердо убеждены в обратном. Что время старперов, а уж тем более отцов, безнадежно ушло, что все что умерло и должно было умереть, что букву ять давно отменили ("твою ять!") и пора уже отработанному материалу уступить дорогу молодом, в том числе и ему.

Причем ему в первую очередь. Таких мы узнаем по модным наушникам, в которых звучит самая что ни на есть модная музыка, звуки которой заглушают шуршание распечаток УЗИ и рецептов от участкового с названиями еще легких, но уже безнадежно нужных таблеток.

Пошел сегодня на строительный рынок, который на ЖД, стало быть около меня, покупать запорную арматуру на сливной бачок.

Хожу по рынку как "Хоботов", в очках, близоруко щурюсь, высматривая нужную вещь и интересуясь ценами. Продавцы смотрят на меня амбивалентно. С одной стороны, всякому покупателю рады, с другой - вид тщедушного покупателя в очках, вызывает у них жалость, переходящую в легкое презрение.

- А косая шайба в этой модели есть? - спрашиваю.

И сразу отношение меняется. Узнают во мне брата-сантехника, хоть и начинающего.

Вот историю рассказали. Одна бабка жила, детей у нее не было, только дальняя родня, а она им не особо-то нужна была. Ну, время пришло, померла, конечно, не без того. Осталось после нее дом небогатый, утварь разная допотопная, телевизор черно-белый еще, хрусталь какой-то, а даже не хрусталь, а просто стекло с огранкой да истертая и поношенная одежда. А еще будка во дворе, а в ней осиротевший Дружок.

Как бабка преставилась, соседи нашли телефоны родни какой-то, те, так уж и быть приехали, старушку схоронили, все что положено в такие случаи, помины негромкие, пришли кто по соседству жил и почтальонка, она покойницу хорошо знала, дружили, как принесет пенсию - долго просиживали, обсуждали кто нынче в политике главный гад. За эти разговоры бабка давала почтальонке с каждой пенсии десять рублей, та отказывалась, смущенно охала, но брала. Из уважения, чтоб не обидеть.

Посидели повспоминали бабушку, и какой была, и кем работала, и что жизнь не сложилась, а у кого она сложилась-то, если подумать. И плохо, что одна осталась под старость лет, а с другой стороны, всех это ждет, а наша-то еще долго протянула, почти восемь десятков лет, в наших краях это много.

Посидели и разошлись, родня выкрутила пробки, чтобы в пустом доме не "коротнуло" ничего, вытерла воду из-под оттаявшего холодильника, закрыла ставни и задвинула на них жесткие металлические щеколды, которые еще муж бабки когда-то поставил, мужа почти двадцать лет на свете нет, а щеколды, смотри-ка, работают, крепкие, основательные.

- Что такое телефон? – спрашиваю я себя. – Звонить и говорить. А еще смс. И эти, как их там, мессенджеры. Все. Больше мне ничего не надо. А с таким набором задач справится любой. Ах, да, еще камера. Но, все равно мобильник не заменит зеркалку, все равно компромисс, поэтому берем любой, самый дешевый, главное, чтобы бренд был более менее известный. Вот, например, Сяоми. Все хвалят. Или Мейзу. Без разницы.

Или есть разница? Надо сравнить.

Я беру и сравниваю. Оказывается, что-то хорошо у одного, но что-то у другого. А это значит, что у того и другого что-то да плохо. А это немного раздражает.

- Это потому что оба самые дешевые, - решаю я после анализа мнений состоявшихся владельцев. – Надо немного приподняться в линейке по цене и там все устроит. 20 долларов разницы еще никого не разорили.

Но оказывается, что 20 долларов может никого не разорили, но лучше они тоже никого не сделали. Так, ничего особенного. Непонятно, зачем платить 20 долларов за откровенный шлак, если можно купить такой же шлак, но на 20 долларов дешевле.

Я думаю о том, что сепаратистские территории (пусть это словосочетание и вызывает праведный гнев у сторонников украинской государственности) явление для мира знакомое и понятное. И, в общем-то, объяснимое. С этой точки зрения для меня понятен и близок Донбасс образца 2014-2017 годов, который не поддержал государственный переворот в Киеве на Майдане и замкнулся на не контролируемой Киевом территории.

При поддержке Москвы? Да, при поддержке Москвы. Это тоже укладывается в циничную, но понятную геополитическую модель. Все тех же сторонников украинской государственности попрошу в этом месте не корчить гримасу оскорбленной невинности, вам тоже есть, что услышать в ответ, но сейчас не об этом.

Что дальше? Дальше сепаратистскую территорию признает или не признает мировое сообщество, она долго борется военным и дипломатическим способом за свое самоопределение, преодолевая все, описанные во множестве учебников, детские и взрослые болезни. Этот процесс сопряжен с человеческими страданиями, смысл которых понятен не всем, тут проживающим, но в любом случае, у ситуации есть некая неизбежная внутренняя логика и законы, по которым развиваются такие процессы, будучи однажды запущенными.
Но смысл в радикальном изменении топологии ситуации, выворачивании ее наизнанку, мне не ясен.

Я верю в то, что существуют династии.

Например, династия сапожников. Дед был сапожником, отец, сын, а также прадед и еще пару поколений тому.Все так или иначе имели отношение к обуви.

Или там скрипачи. То же самое. Наступает день, когда папа дает сыну в руки скрипочку и говорит: - Играй, сына, учись, она тебе все нервы вымотает, но прокормит. Еще и детям останется.

И куда ни кинь. Почтальоны. Сталевары. Плотники и сантехники. Чем пахнут ремесла. Ну, тогда уж и парфюмеры.

Так вот. А еще есть династии выдумщиков. Живут такие среди нас. Ихние папы выдумывали нам про "красную пленку" и про то, что если вскрыть магнитолу "Шарп", то она лучше взорвется, но не выдаст советскому мастеру секрет своей ремнтопригодности.

А дедушка их рассказывал, что при царе, бывало, получишь за работу пять копеек сразу идешь покупать себе корову. Потому что корова была необыкновенно дешева. А если у тебя было не пять копеек, а шесть, то на сдачу тебе давали стаю гусей. Голов эдак 30.

А сын их, доживший до наших дней теперь рассказывает нам интересные истории о жизни там, где мы все хотим оказаться, но неведомая сила почему-то не позволяет.

"У них же как, взятки никто не берет, самые богатые ездят на велосипедах, а если ты случайно потерял в такси кошелек, то обязательно вернут и попросят быть внимательнее".

- Погоди, ты же нам на прошлой неделе рассказывал, как нашел кошелек, и гудел потом все выходные, еще и нас угощал.

- А что ж вы не отказались тогда?

- Так ты же угощал. А мог бы вернуть.

- И вы могли бы вернуть.

- Но ты же угощал.

- А пил кто?

- Так мы же и не претендуем!

- Во-о-о-о-т! Стремления у вас нет. Потому и угощал. Безнадежные вы тут все. Потому и угощал. Все равно, кому отдавать? вы знаете, кто потерял? Я не знаю. Ну, так а чего вы начинаете. Вечно вам все не так. Живете тут по уши в дерьме. Так и будете жить. И не научитесь уже никогда.