Ramil

Украшать шариками двор мечети во время праздников придумали во время войны. До войны их не было. Было просто много людей. Так много, что они не помещались внутри, толпились в комнате, где принято снимать обувь, а некоторые даже оставались на улице. Поэтому самые предусмотрительные из них в дни праздников приезжали в мечеть пораньше. За полчаса – час, чтобы занять место.
Если бы они приехали за час сегодня, могла бы случиться большая беда. Аллах отвел.

Когда началась война, людей стало меньше. Может быть еще и потому, что мечеть в Донецке расположена на самом северном краю города. Пройти от нее метров 500 – и уже край, дорожный знак «конец населенного пункта», шоссе на Киев.

Раньше – на Киев, сейчас в никуда.

На чемпионате мира по слоупоку я займу второе место, но тем не менее.
Оказывается, вышел новый фильм Дудя, в котором уже новому поколению рассказывают как страшен и мрачен был Советский Союз - страна, по которой текла лишь одна река и название ее была Колыма. Последствия предсказуемы.
Ожидаю, нет - пророчу, что через какое-то время в сетевых дискуссиях поколение, родившееся в 1995, убедительно расскажет поколению, родившемуся в 1959, как те на самом деле жили. Да что там! Молодые историки-миссионеры с радостью просветили бы и поколение, родившееся в 1927, например, но столь пожилых людей уже есть большой риск не застать.

Пошли намедни в магазин, нужно обновить освещение в коридоре. Папа стал стареть глазами, ему нужно ярче, а то крысы разбегаются прямо из-под рук, не уследить.

Казалось бы светильников много, но как это часто бывает, их много, а вот того самого нет.

Это как с замужеством, девочки поймут.

Ну, и уже были близки к отчаянию, как вдруг один показался вполне ничего себе. И цена тыщщи три. В общем, конечно, это три тыщщи, но с другой стороны, это ж не колбаса, не на один день берем, так что пусть.

И уже казалось бы были готовы потратить свои кровные, как вдруг мой опытный взгляд несостоявшегося электрика заподозрил лихое.

Сколько живу, столько слышу об одной и той же проблеме: нет нормальных парней, девушек нормальных тоже нет, создавать семью решительно не с кем.

При этом какие-то люди как-то создают семьи, но новости об этом воспринимаются примерно как "безработный в Шанхае сорвал джек-пот популярной китайской лотереи".

То есть подобное безусловно случается, но редко и не здесь.

И я должен заметить, что причина такого положения дел исчерпывающе описана в первом абзаце. Если подзабыли уже - перечитайте.

В 1983 году я был на выставке Уголь-83 и впервые увидел там факс. Вежливые японцы засовывали чертёж А4 в одну коробку и вытаскивали копию из другой. Чудо! А через десять лет в 1993 я уже и сам передавал куда-то факс, это не казалось чем-то волшебным. Наверное на фоне тех потрясений, что уместились в это десятилетие появление факсов в обычной жизни никого не потрясало.

А что такого произошло за десять лет с 2009 года. Мне кажется, что почти вообще ничего не изменилось. Всё как было - на тех же местах и осталось. Ход истории замедлился.

* * *

Грядущее представляю себе в стиле Ивана Ефремова, сплошь населенное просветленными людьми, лишенными зла и агрессии. Про плохое они учат в школе и ужасаются услышанному.

- А потом люди придумали себе фейсбук, чтобы можно было возненавидеть сразу много людей, в том числе незнакомых, в том числе тех, кого в обычной жизни не было никакой возможности встретить, в том числе тех, которые выдавали себя за других, в том числе и самих себя.

- А зачем они это делали?

Я все же довольно спокоен относительно будущего Украины. Все эти причитания – завтра развалится, Порошенко улетит в Чили, нам нужна вся Украина, а не огрызки областей – это чистой воды маниловщина и намерение выдать желаемое за действительное.

Все там будет хорошо. Ну, как хорошо. В известном смысле, но хорошо.
Экономические проблемы? Квартплата? Падение уровня? Все это ерунда. «Не жили богато, нечего и привыкать», вот колыбельная, которую поют девять из десяти украинских матерей своим детям. Никого там падение уровня жизни не расстроит. К тому же, произойдет вот что, государство обидит украинца на сто долларов, но тот умудрится украсть из них пять и довольный уснет с мыслию о том, что он в очередной раз лихо на***л государство.

С нами в институте учился мальчик, звали его Костя. Хороший мальчик, учился хорошо, спортом увлекался, а потом вдруг увлёкся "украинской историей". Все чаще он сидел, склонившись над какой то мутной брошюрой, в которой излагалась верная версия происходивших тут лет триста, четыреста, шестьсот назад событий. Заглотив очередную порцию правды, он недолго её перевариваю, а потом нёс её нам, как пчела в улей нектар.

Правда, нам все это было не интересно, мы интересовались совсем другим, то, что мы считали будущим: компьютерами, программированием, технологиями.
Мальчик Костя был не чета нынешнему поколению историознавцев. Он не докучал, и, осознав, что историческая правда опять никому не нужна, тихо уходил в её индивидуальное поглощение.

Потом был диплом и больше о нем я ничего не слышал.

Собственно речь о том, что история как наука в историю как религию, а потом и секту превращается легко и незаметно. Но превратились, становится силищей. Чаще всего смертельной.

В квартиру вламывается отряд спецназа. Сферы. Короткие автоматы. Моргает свет. Плачут дети. В лицо тычут какой-то бумагой.

- Вы обвиняетесь в убийстве.

Руки заламывают за спину, защелкивают наручники, выволакивают на улицу к автомобилю с включёнными мигалками, силой заталкивают в салон.

Следователь ходит около привинченного к пол металлического стола. Где-то под потолком небольшое оконце.

- Вот этого человека, - он бросает на стол фотографию, которую знают даже школьники, - Этого человека убили из оружия, зарегистрированного на ваше имя.

- Но у меня никогда не было ни оружия, ни регистрации. Тут какая-то ошибка, вы проверьте, тут что-то не так, вы меня с кем-то путаете...

Суд присяжных. Скамья подсудимых. Адвокат говорит о том, что у жены обвиняемого был роман с убитым, вот фотографии, скорее всего мой подзащитный действовал из чувства ревности, прошу это учесть.

Жюри уходит на совещание.

Стук молотка.

- Виновен!

- Как виновен? Я никого не убивал.

- Молчи. Мы смогли заменить тебе смертную казнь на пожизненное.

- Но моя жена... Я хочу поговорить с ней.

- Это невозможно. Несчастный случай. Никто не ожидал. Такая молодая.

Камера. Одиночество. Мысли о побеге. Шоушенк. Я буду делать подкоп. Он тайком выносит землю в карманах во время коротких прогулок.

На свободе у него друг. Тут что-то не чисто, решает он. Знакомится с начальником тюрьмы.

- Тут что-то не чисто, - говорит он большому человеку в форме и убеждают его в своей правоте.