Леся Орлова

Как китайцы стали современными евреями

Лет десять назад я ходила на маникюр в салон через двор. Там было дороговато, зато близко, и мастера хорошие очень. Особенно одна, и к ней я стала ходить регулярно. Хотя она и раздражала болтливостью на уровне логореи. Но я терпела, потому что она правда была едва ли не лучшим мастером из всех, кто мне встречался. Так что я к ее бесконечному бубнежу относилась, как к дождю за окном, смотрела в телек над ее головой, иногда "угукала" (все попытки дать ей понять, что я бы хотела тишины, вплоть до прямых просьб, результата не давали). Треп ее был безобидным - дети, уход за собой, дача, фильм, сериал, подружки, такое... Но однажды.

Разговор трех бомжей из одного подъезда

Только что я была - как Том Сойер и Гек Финн, когда они спрятались в сарае и подсматривали за "глухонемым испанцем", который снял парик и оказался индейцем Джо.

Не знаю, как в наш подъезд просачиваются бомжи, если он всегда закрыт на кодовый замок. Одно время их, вроде, дворники пускали из жалости, но это когда очень холодно, мороз, зима, дождь, такое. В прошлые зимы они у нас даже жили на пустой площадке внизу, и их не гнали, потому что жалели. Именно тогда я однажды подслушала их разговор о мечте устроиться в иностранный легион с пересказами баек о счастливой судьбе какого-то бомжа, которому это удалось (я тогда пост об этом написала).

Как очень я люблю неоконченные книги

Или вот еще. Я очень люблю неоконченные книги. Первое в жизни такое потрясение – Пушкин. Зеленый однотомник прозы, именно к нему, а не к собранию сочинений, в детстве потянулась рука, после оттуда мамой прочитанных вслух «Повестей Белкина». И там обнаружилось потрясающее: «Роман в письмах» и «Гости съезжались на даче». Которые цепляли с первой строки, увлекали, ну же, дальше, дальше! – а дальше… обрыв. И ты сидишь в обиженно-восхищенном недоумении, потому что уже никак не узнать, что потом. Ты сошла на перроне, а они уехали дальше, и их судьба затерялась. Или, точнее, это ты не успела за ними, и они всегда теперь будут манить недосягаемостью и загадкой. Но смутное чувство, еще в том нежном возрасте сигналившее: «а может, так и лучше, а может, именно так и надо?» - помню хорошо.

Потом повторилось с лермонтовским «Вадимом». На самом, как говорится, интересном месте. Но к этому времени – годам к десяти, думаю, - уже хорошо ощущалось именно это особое обаяние незавершенности. Не тем и не потому, что можно, мол, самой что-то там допридумать, таких амбиций у меня и в детстве не было, к счастью. А потому что произведение парадоксальным образом становилось значительнее в этой своей неисчерпанности и уже неисчерпаемости.

А высшим пилотажем стал «Последний магнат» Фицджеральда. Самая моя любимая у него вещь. Такой же обрыв, так же – на самом интересном месте, на пике твоей увлеченности и вовлеченности. Такое же мгновенное острое разочарование. И настигающее тут же осознание, что по-другому – не надо! Что эта вещь, и без того вся пронизанная тайной, таким образом остается таинственной, никому не подвластной. Я потом в этом убедилась, когда разыскала в черновиках Фица (уже не вспомню, у кого я дернула это манерное панибратское «Фиц», аналогичное «Хэму», но как-то вот прижилось) наметки развития и завершения сюжета «Магната». И даже на уровне этих набросков ахнула от досады и обрадовалась, что до их воплощения в чистовой версии не дошло. Потому что там так все выходило просто, в лоб, одномерно – по сравнению с действительно кинематографической многопластовостью уже написанного и не вырубаемого топором… Я больше скажу: вероятно, меня не устроил бы уже никакой вариант развития истории и характеров, потому что ни один вариант не был бы достоин заданной планки. Гениальный роман умер во цвете лет, все скорбят, что слишком рано, еще жить бы да жить, ах, сколько бы успел... а я не хочу, так я могу предполагать его возвышение, а не хронику пикирующего бомбардировщика. В общем, грех сказать, но я рада, что «Последний магнат» не закончен. И его, такого, готова с радостью брать и перечитывать в любой момент жизни. Он ведь даже оборван роскошно. Да еще все эти так и не получившие развития намеки, эти ключики к сорванному и украденному замку, все эти «позже он мне рассказал», «тогда я, правда, все видела в ином свете», «вы сами увидите... до сих пор иногда тешу себя мыслью, что будь он беден и молод – я бы его добилась», и мое любимое «позже, когда Кэтлин рассказала мне всю историю, стоя под дождем на грязной дороге под названием Голдвин-авеню...» А никакого «потом», никакого «позже» нет, и все растворяется и теряется в дымке или заволакивается дымом. И самое главное – нам недоступна точка во времени и пространстве, из которой Сесилия (явно повзрослевшая, помудревшая - насколько? - и старательно зачем-то собиравшая детальки этого паззла) пишет историю Стара, Кэтлин, своего отца-продюсера, голливудских студий золотой эры... Ясно только, что она пишет оттуда, где уже случилась какая-то беда, где роскошного Стара уже нет, и нет как-то нехорошо. Но мы этого не узнаем! Стар жил, Стар жив, Стар будет жить – и на наших глазах с ним ничего не случится, вот так вот! И это – одно из самых благородных и великодушных разрешений истории на моей памяти, пусть и не нарочно.

Почему я люблю фильм Последняя дорога

Я люблю фильм «Последняя дорога» за то, что там нет Пушкина. Точнее, он не показан. Вот, только что был и вышел. Мелькнул тенью в свете свечей за углом. Ходит где-то в соседней комнате. Ни в одном фильме о Пушкине нет более достоверного Пушкина. Потому что его нельзя, невозможно показать «как живого» - и бессмысленно. Его нет в «Последней дороге», но он там настолько есть, как нигде больше.

Когда вышел бортковский «Идиот», я к концу первой серии на секунду замерла в ошеломленном предвкушении. Думала: елки, неужели он так сделает?! Если он так сделает, он же просто гений, ну! Потому что там был такой момент, Мышкину показывают портрет Настасьи Филипповны, а нам толком не показывают. Только лицо Миронова, когда он смотрит на портрет, и оно так освещается изумленным восторгом. И я позволила себе поверить, что Бортко правда так придумал – не показать Настасью Филипповну.

Как может пригодиться самой неочевидной логикой запущенная цепочка получения никчемушных сведений

Насчет того, как может пригодиться самой неочевидной логикой запущенная цепочка получения никчемушных, казалось бы, сведений, – есть у меня история.

Лет десять назад было дело, ЖЖ еще слабо трепыхался, и я там в режиме читателя следила за какими-то авторами. Если нравились – читала их страницы прямо вглубь, от конца к началу. И вот так меня однажды каким-то комментарием заинтересовал человек. И я пошла к нему на страницу. И стала читать. Сегодня он довольно широко известен как блогер и популярный рецензент в интересной многим области. А тогда он широко известен не был, жил в крупном северном городе, занимался там журналистикой, любопытно об этом писал и как раз готовился полностью менять жизнь. Переезжал в более крупный город. И развелся. С бывшей женой они сохранили хорошие отношения, она у него комментировала, и комментировала так, что я и к ней в ЖЖ пошла, чтобы почитать, как она живет и что думает. Ну вот такой я человек, если не знали. Люблю подсматривать в чужие окна, особенно если эти окна вовсе не зашторены. Разглядываю там обои, мебель и долго зависаю, глядя, как кто-то готовит еду или гладит перед телевизором, хотя, казалось бы, ну что такого происходит-то особенного…

Евгения Уралова и Александр Кабаков – как же так, что друг за другом и именно теперь?

Правильно ли писать об этом именно сегодня? Почему-то мне кажется, что да. Друг за другом ушли два известных человека, ушли, когда пик их популярности миновал, но известность и "заслуженность" остались. И оба они в юности - именно тогда, когда закладываются какие-то важные основы построения личности, - повлияли на меня сильно, и оба не подозревали о моем существовании, и нет у меня теперь другой возможности, кроме как здесь, поблагодарить их - вслед. Евгения Уралова и Александр Кабаков. Мужчина и женщина. "Мужчина и женщина" - именно как в кино, с такой же для меня решающей дозой и силой уникального личного обаяния. И они для меня всегда некоторым образом шли «в связке», и теперь я горько дивлюсь очередному жизненному совпадению, важному для меня: что вот так, «в связке» они и вышли из жизни вообще – и из жизни моей. Если я – некий город, то два этих человека – безусловно в списке градообразующих предприятий. Правильно будет сказать, наверное, что это больше относится к созданным ими героям, но ведь эти герои несомненно несли отпечаток своих создателей? И самым странным и важным было то, что моя ими завороженность спровоцировала почти буквальные повторения или, скорее, рифмы в моей собственной жизни. И, надо сказать, прямо в процессе таких совпадений я точно сознавала, на что это похоже и чем задано.

Почему можно поставить этой планете ноль

Курю, свесившись в открытое окно, – гуляю на свежем воздухе. Совершенно пустой двор, детскую площадку оцепили красно-белой полосатой лентой с какими-то бумажками-предупреждениями, надеюсь, о том, что какое-то время там не рекомендуют собираться компаниями (ха черточка ха, как говорил папа моей подруги). И обращаю внимание на единственную живую душу. Молодой совсем паренек с рюкзачком. Идет он вдоль большого нашего дома, построенного буквой «п», и проделывает на своем пути следующее: подходит к каждой водосточной трубе и засовывает за нее руку, а еще ощупывает каждую мусорную урну у подъезда с тыльной стороны, и дальше, и дальше, у последнего подъезда, аккурат напротив меня через двор, копошится подольше, потом снимает с плеча рюкзачок, какое-то время возится, снова вешает рюкзачок на плечо и решительно, деловито и бодро, размахивая руками, удаляется. Нашел, болезный, закладочку свою, сталбыть.

Про фильм "Шофер на один рейс"

Пересмотрели вчера вечером (спасибо напомнившему френду Сергею Сергеевичу Серегину!) старенькое кино «Шофер на один рейс». Я смотрела его очень-очень давно, но на удивление хорошо помнила, какие-то вещи радостно узнавала, а каким-то изумлялась (оказывается энное количество моих личных мемов, устойчивых выражений, которые я много лет постоянно использую, родом из этого фильма!). И удовольствие, которое я вчера испытала, - огромное. Даром что фильм-то – вполне проходной, очень даже второго ряда. Впрочем, на этот счет я давно придерживаюсь пессимистического мнения о регрессе массовой культуры – литературы и кинематографа: повести, романы и фильмы, написанные и снятые, допустим, в советских «семидесятых», не хватавшие звезд с неба и на это не претендовавшие, справедливо воспринятые современниками как не более чем посредственные, сегодня читаются и смотрятся как очень крепкие, самобытные, оригинальные и вполне талантливые. «Шофер на один рейс» - как раз из таких.

шофёр на один рейс

Марк Юрьевич Левицкий. Каким я помню легенду донецкой журналистики

Об актуальном сегодня я не хочу. А о том, что для меня актуально всегда, - хочу. Хотела привесить фото, но не выходит из-за привешенного "воспоминания" пятилетней давности. А мне очень важно, чтобы тут было это самое воспоминание. Поэтому фото я в первый комментарий помещу.

журналист Марк Левицкий

Ему, самому старшему из моих друзей, сегодня бы исполнилось 90 лет. Ах, какой это был человек и какой это был мужчина. Ни секунды не старик, ни секунды не "пожилой", о, нет, он был мужчина - харизматичный, успешный, с возрастом только набиравший, кажется, привлекательности, холеный, благоухающий восхитительными духами, вальяжный, бритвенно-саркастичный, временами очень напоминающий Ширвиндта манерами, поведением и присущим статусу неповторимым тоном, шармом и обаянием. А еще он был влюбчив до самых преклонных лет - и имел полное право и все основания ожидать взаимности. А еще он был галантен и умел ухаживать, как... как никто, ему просто никто в подметки не годился и не годится. А еще он был ревнив. А еще - бесконечно трогателен, заботлив и беззащитно одинок, когда и если позволял заглянуть глубже и увидеть доверчиво приоткрытое тотальное одиночество на фоне такой, кажется, невероятной востребованности, всеобщего почтения, славословий и разрывающегося от ежеминутных звонков телефона.

О женщинах в косметических сообществах

Типичная женщина-комментатор в сообществах, посвященных красоте и уходу за собой, представляет собой чарующую смесь Оленьки "в этот салат надо класть тертое яблочко", Верочки "ну хотя бы рейсфедером" и Шурочки "вернитесь в коллектив". Наслаждение, обожаю.

Вот кто-то пишет о некоей конкретной косметической проблеме, ну, не знаю, допустим, как убрать бородавку с виска. Сто комментариев, советов по проблеме - пять, остальные девяносто пять - пир духа: вообще-то вам бы не этим заняться, а наоборот этим, здесь подколоть то-то (я проколола еще два года назад, очень довольна), сюда залить то-то (я заливаю регулярно, выгляжу на двадцать лет, хотя мне шестьдесят), сюда вставить то-то (я вставила на прошлой неделе, и теперь, хотя мне тридцать два, больше тридцати двух никто не дает), а вот этой вашей проблемой имеет смысл заниматься только когда вы уколете, вставите и зальете то, что я вам сказала. Что значит - не по теме? Что значит - не хотите?! Все хотят, все нормальные женщины это делают, ну я тогда вообще не знаю, что вам надо, осссспаде.

Ленты новостей

вКонтакте | в FaceBook | в Одноклассниках | в LiveJournal | на YouTube | Pinterest | Instagram | в Twitter | 4SQ | Tumblr | Telegram

All Rights Reserved. Copyright © 2009 Notorious T & Co
События случайны. Мнения реальны. Люди придуманы. Совпадения намеренны.
Перепечатка, цитирование - только с гиперссылкой на https://fromdonetsk.net/ Лицензия Creative Commons
Прислать новость
Reklama & Сотрудничество
Сообщить о неисправности
Помочь
Говорит Донецк