Люди

Соседи и знакомые в Донецке расспрашивают моего мужа о том, как там "в Европах" относятся к нашей войне. Что говорят, как настроения, за кого там немцы и испанцы... Все таки в Европе работаешь, по всему миру ходишь - расскажи...

А что, говорит, рассказывать

Ни за кого. Им в целом плевать на это абсолютно. 99,9% европейцев воспринимают происходящее как очередной грязный и непонятный конфликт. Типа афганского. Кто его знает, кто там кто - все там плохие, хороших нет.

Уже и Украине особо не верят, считая ее царством коррупции, заврались уже дальше некуда правители. Ну а Россия - темная и страшная по определению... А кто с кем воюет, почему не объявлена официально война, если на Украину "напали", почему Россия не признала республики, если там действительно русские люди? Значит не так уж напала, значит не такие уж русские там... И вообще - пока они там с друг другом воюют, к нам меньше лезут и одни и другие... Варвары - их никого особо не жалко. В Африке тоже все воюют, ну карма у них значит такая...

Всегда был противен этот фильм. С 1го раза, когда он вышел. Помятое лицо пьяного маменькиного слюнтяя, напивающегося до беспамятства. Бледная дамочка , выбирающая из 2х пьяниц того, кто похуже и точно сопьётся. Пьянь, пьянь, пьянь.... Запомнилось только «какая гадость , эта ваша заливная рыба». Точно характеризует сам фильм. Спасибо за пост, 1й раз признаюсь, что не люблю этот фильм и не ассоциируется он у меня с Новым годом. Противно мне от него как-то. Рада , что я не одна такая и не всем нравятся истории, как бабы-дуры влюбляются в алкашей.

«Боюсь, что скоро меня арестуют за осквернение национальных святынь, но мне «Ирония судьбы» категорически не нравится. Не нравятся три женщины, отвоевывающие друг у друга тридцатишестилетнего переростка. Не нравится сам переросток, этот новогодний секс-символ страны с мятой физиономией. А больше всего не нравится, как истово мы любим всех этих героев, как верим, что это и есть настоящая рождественская история, в которой хорошие люди делают всех вокруг счастливыми и сами в итоге находят свое счастье.

В этом фильме есть все, из чего состоит «любовь по-русски»: и взрослый мужик, который, споткнувшись о собственные штаны на пути в сортир, зовет на помощь маму; и женщина, которой несколько лет пудрят мозги, а в новогоднюю ночь наконец бросают; и другая женщина, которая две серии подряд целуется с дышащим перегаром гражданином, а потом едет за ним в другой город, хотя никто ее не звал; и будущая свекровь, которая, глядя на все это безобразие, говорит, поджав губы: «Поживем – увидим». Наше, наше кино!

Истина в том, что так думать можно только с большого перепоя. Обильные новогодние возлияния привели к тому, что мы не просто уважаем всех этих Надь и Лукашиных – мы сделали их национальными героями. Мы считаем, что их отношения – это и есть романтика. Наши дети растут с убеждением, что по этому сценарию надо жить, встречаться и любить. А мы лишь улыбаемся и вздыхаем: «Ах, как мило», вместо того чтобы ужасаться: «Не приведи господь!» Мы делаем звук погромче, вместо того чтобы выключить Женю Лукашина.

Самыми ходовыми конфетами моего детства были "Кальмиус" и "Премьера". Не какие-нибудь дешевые "барбариски", но еще не шоколад. Такие можно было отыскать в десертной вазочке любой честной донецкой семьи.

Я быстро понял, что есть их нужно с хлебом и молоком. Тогда и наедаешься быстрее, и не так приторно. Хотя, конечно, надоели они мне страшно. А вот с шоколадом дела иначе обстояли.

Мама тогда (как и сейчас, впрочем) работала в больнице и время от времени приносила домой шоколадки. "Мария", "Корона", "Мауксион" с изюмом и орехами. Плитку мы с тетей, которая в ту пору среднюю школу заканчивала, делили более или менее пополам.

Тупорылый человек нынче пошел, скучающий. Приедет в офис часам к десяти, кофе хорошим взбодрится и давай воображаемые полки туда-сюда гонять. Вечно ему нужно кого-нибудь убить. Исключительно ради прогресса, всеобщего процветания и высшего блага.

Тут ему власть омерзительно, здесь народишко попался не тот, а там вера у кого-то неправильная. На все вопросы у скучающего ответ имеется - война. Добро просто обязано поставить зло на колени и гуманно (это важно) ликвидировать. Не убить, нет! Убивают злодеи. Добро ликвидирует.

Это не война даже, а хирургическая операция. Чик и уже не болит. Быстро и гуманно. Вот, например, юные и смешные голоса российских оппозиционеров всегда именно об этом. Немножко повоевать, мол, придется. Самую малость. У импортных оппозиционеров, быть может, те же мысли, но я с ними не знаком.

Или вот это их "надо было сдать Ленинград". Что? Немцы все равно людей голодом заморили бы? Так стоило рискнуть! А вдруг не заморили бы? Может у них консервы секретные были наготове?

Дамир Зиннатуллин – бывший главный администратор «Шахтера». Он покинул клуб в 2017 году. Зиннатуллин рассказал Даниилу Вереитину много историй о жизни в Донецке, переезде команды в Киев, работе с Луческу, Палкиным и Ахметовым.

слева – направо: Дамир Зиннатуллин, Руслан Мармазов, Любош Михел

– Дамир, вы ушли из «Шахтера» в 2017 году. Чья это была инициатива?

– Это произошло по обоюдному согласию. В трудовой книжке так и написано. Фактически, я ушел после того, как мы обыграли «Динамо» 4:3. Это был последний матч в году, у нас серьезный задел очков, +12. Уже было понятно, что мы будем чемпионами, ведь отыграть столько для «Динамо» тогда было сложно. Все завершили год с хорошим настроением, я ушел в полугодовой отпуск.

За 20 лет в «Шахтере» у меня насобиралось шесть месяцев отпуска. И когда мне предложили их отгулять или получить компенсацию, практически все стало ясно. Через некоторое время я написал заявление по обоюдному согласию сторон.

Я благодарен президенту клуба, что он ко мне положительно отнесся во всем. Даже когда я не работал, то получал зарплату, находясь в отпуске. Уже понимал, что достиг потолка.

Я выросла в маленьком посёлке. Это потом он стал передовой и замелькал в военных сводках, а тогда это было богом забытое место аж в 30 км от Донецка (по мерке 90-х это было жуть как далеко).

Единственное окно родительской квартиры, из которого можно было смотреть на мир, а не на соседний дом, выходило на запад. Впереди была почта, за ней ставок (который спустили, когда я училась в первом классе, да так и не наполнили вновь), а за ним поля, поля. Я очень любила смотреть в это окно, потому что из него был виден горизонт. И кусочек дороги в никуда. А на горизонте прямо напротив окна рос куст.

Мозгами, прикинув расстояние и размеры, я понимала, что это никакой не куст, а целое дерево, а может, даже группа деревьев, но называла его все равно куст. И этот куст мне жутко нравился. Может, потому что он был один посреди поля и поэтому выделялся на фоне общего уныния. Может, потому что форма у него была интересная. Может, потому что это был единственный объект, на котором останавливался взгляд. Но я часто сидела на табуретке в кухне у окна и смотрела на тот куст. И моим самым сильным по детству желанием было однажды выйти из дома и пойти вот так прямо напрямик чрез осушенный ставок, трассу, поля и посадки всё вперед и вперёд прямо к этому «кусту».

Когда мы ехали в Донецк или (что чаще) в Ясиноватую, или вообще просто вдоль трассы по посадкам потрусить абрикосы на варенье, я пыталась в деревьях, которые мы проезжали мимо, угадать – которое из них тот самый «куст». И ни в одном не находила достойного кандидата.

Больше половины граждан Украины выступают за прекращение войны на Донбассе даже при условии отказа от оккупированных Российской Федерацией территорий, заявляет директор социологической компании Seetarget Алексей Боровский.

"Более чем половина населения Украины, почти 60% (59,2% - ИФ) хотят мира любой ценой, даже путем отказа от оккупированных территорий", - рассказал А.Боровский на презентации социологического исследования "Украина в фокусе социологии. Социальные настроения граждан во время избирательной кампании 2019" на пресс-конференции в агентстве "Интерфакс-Украина" в понедельник.

По его словам, 24,1% респондентов выбрали из предлагаемых ответов вариант продолжения военного конфликта любыми методами, в том числе и силовыми, пока не будет установлен контроль Украины над всеми оккупированными территориями.

Засобирался это я перед Новым Годом в центр по одному важному делу. Физию сонную в чашку с кофе опустил и думаю: "музыка или ободряющий политический баттл?" Ну, то есть, между общественным транспортом и такси выбираю.

А тут батя. Давай, говорит, подброшу, а ты мне после вещички в гараж отвезти поможешь и елку деду выбрать. Бричка у папы марки "лучшее - народу". Топором собранная. Такие государство инвалидам раньше выдавало.

Раза по три в месяц отец ее в чувства приводит. Не машина, а монстр доктора Франкенштейна. С другой стороны, отец - водитель опытный. С армии за баранкой. У такого хрен проскочишь. Да и елку деду так и так покупать. Согласился. Рванули.

Вот и началась та омерзительная часть зимы, когда вся магия уже выветрилась, а небо все такое же серое. Мокро, холодно, сколько и на улицы ни души. Как тут елку выносить?

А десять лет - это чертовски много и неожиданно быстро. Ну, то есть, как? Текут они как положено, а обернешься и недоумеваешь. Куда все подевалось? Я то где был?

Да прямо здесь и был. 2009-й был годом всего и сразу. Нет, лично для меня, конечно. Вернувшись из мест, где стригутся коротко и приказов не обсуждают, я постоянно хотел жить. Ярко и каждую секунду.

Город стремительно молодей, причесывался. Всюду что-то строили, обновляли и реставрировали. Погоды стояли в меру прохладные и, по-весеннему, бодрящие. Если в отрыв уйти собираетесь, так лучше не придумаешь.

Несчастного обывателя регулярно вводят в заблуждение - внушают, что гражданин, посещая тот или иной ресурс, может оставаться в курсе политической движухи.

Слушаю подобное с нескрываемым изумлением. Да что вы, яхонтовые мои, говорите!? Вот журналист, к примеру, изучением политической кухни профессионально занят. Партии засылают ему пресс-релизы, зовут на пресс-конференции и отправляют в пресс-туры.

Журналист, можно сказать, всю дорогу живет под партийным прессом. Журналист может запрашивать комментарии, журналисту сливают инсайды и просто чернуху. Но! Главное то в другом.