Игорь Гомольский

Общался давеча с интересным человеком. Сперва он заявил, что перечислил значительную сумму на закупку тепловизоров и прочих агрегатов, благодаря которым, дончан можно убивать с комфортом. А не просто так.

Затем, где-то в середине беседы, он признался, что ночами думает о нашей Аллее ангелов и убитых детях. Не понимает ради чего их убили. И человек, на самом деле, неплохой. Только вот действительно не понимает.

Вообще, за эти два года, много таких довелось повидать. Не перестаю удивляться тому, как ловко устроены человеческие мозги. Кого в Донецке не любят?

Политиков, журналистов и военных. Потому, что первые отдали приказ выстрелить из ГРАДа по жилому району, другие этот приказ "отбелили", а третие выполнили.

Еще у нас клеймят работников СБУ, утраивающих какие-то зачистки, провокации и откровенные подставы. Тоже, вроде как, не без причин. За что любить тех, кто устраивает охоту на ведьм?

Только вот снаряд, прежде, чем угодить в чей-то дом, проходит длинный путь. И тому, чтобы шарахнуло как следует, способствует масса непричастных, казалось бы, людей.

С репрессиями, кстати, похожая история. Есть, к примеру, сотрудники органов внутренних дел, есть работники прокуратуры, есть "бдительные граждане". Очень длинная цепочка.

Извините, что снова донимаю политикой, однако же не дает мне покоя это иррациональное желание "наших украинских партнеров" переименовать Донецк.

Потому, что кушать не могу - завидую этим светлым людям черной, как ночь и жаркой, как дама на пляже, завистью. Уж и так, и эдак, а все не могу задушить в себе это бесстыдство.

Как любой адекватный дончанин, я точно знаю, что легко не будет. Это знание, в моем почтенном возрасте, не дает уснуть долгими осенними ночами. Даже плюшевый медведица, которую обнимаю в отсутствие женщины, не выравнивает ситуацию.

Нужно ведь что-то решать и как-то планировать, искать варианты и оценивать перспективы. Этой обременительной фигней приходится заниматься с тех пор, как выяснилось, что среда, вообще-то, агрессивная, а вокруг живут люди, о которых хотелось бы позаботиться. Скучно, но, черт возьми, необходимо.

А толковому "еврооптимисту" все это без надобности. Он живет верой. Причем, не в агрессивной среде, как идиоты, вроде меня, а в краю добрых бабушкиных сказок, где все можно, разрешено и дозволено. Там бывают чудеса и бесплатные концерты "Океана Эльзы". Прикольное, должно быть, местечко.

Захочет такой жить лучше и начинает ждать. Ведь для этого "лучше", по его убеждению, нужно просто еще немного подождать. Наука, промышленность и другие пережитки треклятого СССР ему без надобности.

Ведь большие люди со дня на день подпишут важную бумажку и счастье упадет на украинца, как рота псковских десантников. Со всей Европы в Украину направятся толковые чиновники, честные депутаты, отважные полицейские и (что особенно важно) квалифицированные дворники. Приедут дабы сделать украинцу "как в Европе", но с доставкой на дом.

Прибыл в Киев еврейский товарищ Реувен Ривлин. Ну, тот, который президент Израиля. Зашел он в стены Верховной Рады и, забросив щит за плечи, рубанул обеими руками. Получилось, в принципе, забавно.

Считаю, что теперь должен президенту Израиля бутылку чего-нибудь ирландского. Не за то, что он несколько минут елозил гражданина Парубия лицом о стол. А потому, что опытным путем доказал теорию, которую я уже третий год продвигаю в массы.

Нет! Нет, друзьям мои, никакого радикального национализма в умах киевской политоты. Жажда наживы есть, а всякими "арийскими" идеями там даже не пахнет. То-есть, речь не идет о безумных фанатиках, не ведающих, чего творят.

Все очень даже прагматично. Вам, украинские граждане, по килограмму правых идей в одни руки, а нам, состоятельным пацанам, пусть будет военный бюджет на распил.

Уж сколько времени и денег было ввалено, чтобы из хлипкой и ничем, в целом, непримечательной ОУН УПА, сделать узнаваемый бренд, который будет хорошо продаваться. А тут вышел импортный дедушка, международный авторитет которого, по большому счету, не так, чтобы очень.

Вышел и сказал все, что посчитал нужным. И не потянулась длань Арсена Авакова к пистолету, не вскочил с места Парубий, не встрепенулся Вятрович, не бросился на штурм здания Парламента хвостатый истерик Мирошниченко. Все чинно-благородно. Посидели, гривами покивали и разошлись, как нашкодившая малышня.

Украинцы - чудовищно политизированная нация. Причем, не в смысле политической грамотности. Там, к сожалению, неосвещенная аллея заброшенного парка. Просто так сложилось (не без помощи плеяды непотопляемых политиков), что любые явления принято сводить именно к этому.

Забывают люди, что иногда (довольно часто) банан - это всего лишь банан. И волнующего подтекста этот фрукт в себе не скрывает.

Говоря "украинцы", в данном случае, я подразумеваю всех, кто проживает на территории, которую в 2013-м году, мы называли Украиной. И у россиян, судя по моим наблюдениям, схожие проблемы.

Удивляется народ: "Зачем испачкали памятник Владимиру Великому?" Он, вроде как, не коммунист, не гражданин Российской Федерации и даже не уроженец Донбасса. Откуда же такая испепеляющая ненависть к старику?

А все очень просто. Вандалам нравится ломать памятники. Нравится, понимаете? Был когда-то случай в одном из городов Донецкой области. Шел юноша с увеселительного мероприятия и сам был веселый по самое не хочу. Путь его, как в песне Юры Клинских, лежал через старый погост.

Алкоголь, слегка разбавленный кровью, смешался с молодецкой удалью и гражданин сломал несколько надгробий. Позже, в полиции, он так и не смог внятно объяснить, на кой черт оформил себе статью. Просто внезапно захотелось.
И когда толпы малолетних дегенератов с утробным ревом ломали советские памятники, в этом не было политики. Просто детям нравится, когда оно вдруг как рухнет и бабах! Если же за это еще и поощряют, то совсем радость.

С избиением политических оппонентов - ровно та же история. Товарищ Высоцкий про них все уже спел в песне "Антисемит". Юноша ходил в клуб, где учился эффективно бить людей. Потому, что это прикольно. Драться с теми, кто может оприходовать в ответ, нравится далеко не всем, а если пинать дохляков в подворотнях, то можно близко-близко с пенитенциарной системой познакомиться.
Что им предлагают теперь? Бить кого-то дружною толпой, безнаказанно, при молчаливом одобрении народных масс и (что куда важнее) за хорошие деньги. Это ведь получается, что за любимое хобби раньше били по голове, а теперь гонорар выплачивают. Еще и восхваляют.

Все это и многое другое - заурядная уголовщина. Но украинцам нравится видеть в ней "нечто большее". Не просто развалил памятник, а бросил вызов "системе". Не просто избил человека, а наказал коррупционера. Не просто размародерил чей-то дом, а указал "сепарам", где их место. И вот это все.

Всюду им политика мерещится, всюду ищут второе дно, которого просто не существует. Да-да, это работает именно так. Предложите "украинским патриотам" бороться с хипстерами (придумайте забавную причину) и уже завтра несчастных бородачей станут брить вафельными полотенцами. Потому, что прикольно, легально и за деньги. Хотя и бесплатно тоже можно. Прикольно ведь!

Я бы мог написать целую книгу о том, каково это - жить по инерции. К счастью или, вернее, к сожалению, имею солидный опыт. Но, знаете, к черту эту графоманию, ведь смысл укладывается в несколько предложений.

Жить по инерции - это ежедневно просыпаться к шести утра и тщательно чистить зубы. А дальше - обычный день рабочего человека. Яичница с колбасой, чашка кофе, душный салон автобуса, будничная суета, тренировка и вечерняя прогулка.

Все как у нормальных и даже счастливых людей. С той лишь разницей, что делаешь ты это не для себя. Такой вот способ просигнализировать обществу о том, что все уже в норме. Ты разобрался с проблемой и живешь дальше.

До этого ты, возможно, пил. То было не целлулоидное кривлянье трагического персонажа, а отвратительный, как по форме, так и по сути, акт добровольного промывания мозгов.

Ты не садился в глубокое кресло, облаченный к дорогой костюм с красиво ослабленным галстуком, не прикладывался к стакану, в котором виски аккурат на три пальца, не глядел задумчиво в ночную тишину, слушая покойного Боба Марли.

Иногда это просто необходимо. Надеть футболку, выйти на улицу и топать по старому маршруту, слыша, но вовсе не слушая давно уже привычную музыку, льющуюся из наушников.

Все те же локации, все те же люди. Даже звуки не изменились за год. Через парк или вдоль рынка? Без разницы. Так или иначе, но получается круг.

Люди навстречу. Гражданские, военные, разные. Спешат куда-то, о чем-то беседуют по телефонам. Радуются, грустят, ссорятся. Живут. И дети. Их все больше. Эти не торопятся. Знают, что уже там, где нужно.

Привычно отвратительный кофе из автомата. Он и сладкий-то не очень, а тут вдруг автомат ложечку не выдал. Нечем сахар размешать. Зачем-то выпить треть, перебивая кисловатый вкус сигаретным дымом. Отправить стакан в урну и брести дальше.

Все равно куда. Ни от себя, ни от привычных локаций удрать не получится. Рынок, школа, больничный сад и снова рынок. Старый кинотеатра. Здесь, лет семнадцать назад, мне впервые пришлось лицезреть обнаженную женскую грудь. Дальше - кафе с живой музыкой разной степени паршивости, парочка больших магазинов и...ой, лавочка!

Присесть на минутку-другую, чтобы всего одну сигарету и дальше. Куда угодно. Лишь бы мысли не догнали. Домой отчаянно не хочется. Там повсюду мысли. Они медленно текут по стенам, капают на экран ноутбука, густо заливают телевизор. Липкие, живые и вопящие.

Здесь, в этом свежем и, пока еще теплом вечере, можно думать ни о чем. Просто идти вперед, отсчитывая шаги. Один шаг за один раз. Как раньше. Как в пасмурном вчера, где было трудно, но проще не бывает.

"Едем пить кофе. Ты с нами?", - доносится из трубки. Конечно, черт возьми, я с вами. Кофе там, в целом, не предел мечтаний, но и не дробленый асфальт, обжаренный дочерна. И люди. Не те, которые идут навстречу, а другие. С этими можно разговаривать. Они знают и понимают. Кто-то больше, а кто-то меньше.
А там, все больше, простые разговоры. О войне и мире, о выпивке и сигаретах, о женщинах и недопонимании. Шутки, беззлобные колкости. В общем, атмосфера. Почти как раньше, но взрослее на сколько-то лет.

И так, если повезет, день за днем. Как собака на цепи, что гуляет по одному и тому же радиусу. Комендантский час, что бы там не говорили, заметно сокращает мой персональный радиус. Там лесополоса и здесь лесополоса. А между ними лежит целый район. Никаких тебе ночных прогулок. Некуда идти, некуда ехать. В первом случае, просто бессмысленно. Во втором, обернуться к сроку не успеешь.

Так и хожу по кругу третий год - все тропинки вытоптал, каждый булыжник пнул, на всех лавочках посидел и в каждой урне лежат мои окурки. Как не спятил до сих пор? Сам не знаю. Если бы не оставшиеся здесь друзья, так и спятил бы наверное. Впрочем, справки, подтверждающей душевное равновесие, у меня, к сожалению, нет.

Не хотелось бы вновь касаться этой мерзопакостной истории с "Торнадо", от которой за версту несет гарнизонным туалетом, но есть в ней один важный нюанс.

Я бы даже сказал, что нюанс, притаившийся в этой коробочке с ночными кошмарами психически здорового человека, весьма ироничен.

С 2005-го года, украинцев потчевали мифами о кровожадных морлоках с Донбасса. Мы, дескать, не едим детей лишь потому, что к ним правильный соус невозможно подобрать. А так - лютые упыри.

Народ зачем-то этому верил и поглядывал в нашу сторону с опаской. Да-да, поглядывали не все, но, в определенный момент, верить этим мифотворцам стало легко и удобно, поэтому уверовали даже здравомыслящие, казалось бы, люди.

А тут, значит, война. Вот он, казалось бы, момент истины. Сейчас украинцы разберутся, где морлоки, а где приличные люди.

Но, к моему великому удивлению, граждане с радостью приняли в свои ряды самых мерзких уродов, которых зачем-то породила донецкая земля. Онищенко, к примеру, забрали с руками и ногами. Несмотря на то, что он - каноничный упырь. Из тех, какими львовские мамы наверняка пугают непослушных детишек. И, как выяснилось, пугают не зря.

И речь не только о милашках из "Торнадо". Почти все донецкие, которые нынче пользуются уважением и почетом украинской типа общественности, абсолютнейшие мерзавцы. Натурально клейма негде ставить.

В то время, как приличных работяг и представителей интеллигенции клеймят алкоголиками, наркоманами и преступниками.

Это как же так вышло, что реальный отморозок, запугавший весь Торез, пришелся украинцам по душе, а нормальные дончане, которых абсолютное большинство, все равно остались "дАнецкими бандитами"?

Так уж повелось, что Донецк просто не может не ассоциироваться с шахтерским трудом. Поэтому, наверное, думая о Городе, я непременно вспоминаю своего деда.

В определенном смысле, он и есть этот самый Донецк. Его лицо и, конечно же, руки. Шахтер старой закалки, кавалер всех, учрежденных государством трудовых наград, спортсмен, балагур и душа компании.

С непростым характером, да. Но иные в шахтерской профессии задерживаются редко. А уж если ты бригадир и ведешь людей под землю, то мягкосердечность лучше оставь на поверхности.

При этом, я не помню, чтобы дед хоть раз отказал кому-нибудь в помощи. В начале 90-х, когда еды было мало, а голодных ртов слишком много, он умудрялся кормить сразу две семьи. Притом, что денег в шахте не платили и приходилось крутиться волчком. Но он не жаловался.

История с отверткой - одно из моих любимых дедовских приключений. Шел, значит, мой дед вечером по улице, а тут негодяи. Требовали денег, а получили доброго шахтерского пинка. Дед мой еще до армии очень борьбу уважал. Отвертка, которой ему угрожали, на долгие годы поселилась в дедовском ящике с инструментами. Более того, она стала его любимой.

Ах, как же он расстроился, когда трофейный инструмент отработал свое.
Когда речь заходит об этой истории, я обычно замечаю, что дед перековал чужой меч в персональное орало. Символично, правда?

Таких, как он, здесь проживают миллионы и лицо каждого из них - это лицо современного Донецка. Профессия, в данном случае, вторична. На первое место выходит характер. А он, извините за банальность, золотой. Пусть и тяжелый.

Воспитанный этими людьми, выросший среди них и будучи их неотъемлемой частью, я здорово понимаю суть многих явлений и совсем не удивляюсь.

Не удивляюсь, когда спустя час после обстрела, тишину летнего вечера разрывает мальчишеский крик: "Пока, деееевочка!" Это дончане разводят загулявшуюся детвору по домам.

Меня больше не удивляют влюбленные парочки, целующиеся на парковых скамейках, когда в паре километров от них приземляются мины.

Не удивляют электрики, умудряющиеся каким-то волшебным образом восстанавливать электроснабжение уже через пару часов после шумной заварушки. То-есть, я до сих пор не понимаю, как они работают в полной темноте, когда макушку расчесывают снаряды, но точно знаю, почему они это делают.

Нас, замечательных идиотов, здесь миллионы. Работаем, учимся, кого-то периодически любим, а с кем-то ругаемся в пух и прах. Живем. И, даст бог, жить не перестанем. Донецк - это все мы и каждый в отдельности. Это уже давно не город, но Город.

С праздником тебя, родной! Кажется, что вместе росли, но ты становишься все моложе, а я почему-то старею. Не суть. Ты обязательно выстоишь. Чай оно не в первый раз. А мы, как и прежде, выстоим рядом с тобой.

К счастью или, быть может, к сожалению, ничто в этом скучном мире не умеет расставаться с жизнью также красиво, как это делает лето.

Весна, в сущности, не умирает. Как совсем юная девчонка, она просто становится чуточку взрослее. Прибавляет годков и осень, превращаясь в скверную и вечно недовольную каргу.

Та цепляется за жизнь руками и ногами, повисает на ней, как глупый кот на запястье хозяина. Глядит дурными зенками и плюется неуместными заморозками. Баяны рвутся на похоронах, что твои чулки в первую брачную ночь.
С летом все иначе. Оно уходит из жизни спокойно, как уже немолодой самурай. Вдох-выдох и лето растекается буквами по страницам дневника, вымокшего под дождем.

Не молит о помощи, не бьется в муках, протягивая к нам скованные болью руки. Не вынуждает родственников жить у постели, ожидая вердикта молчаливого врача "скорой" помощи. Оно рассыпается по земле желтыми листьями, желая лишь одного. Чтобы помнили.

Так умирает настоящая, пусть и трудная любовь, но даже ей не достает изящества.
А когда воздух терпко запахнет медом, а утреннюю тишину разобьет нерешительный, но такой живой и беззлобный топот маленьких ног, дворники выметут с улиц последние следы ушедшего лета.

Распахните же окна и услышьте последние вздохи этого лето. Не бойтесь дождя. В конце концов, ради вас, лето не побоялось умереть.

P.S. Извините. Я ведь осенью родился. Меланхолия - мое все.

Вот сокрушается народ, что война стала для нас хоть и уродливым, но элементом пейзажа, а мне думается, что это даже хорошо.

Конца ей не видать, а жить как-то нужно. Адаптировалась психика и, вроде как, нестрашно уже. Иначе, в нынешних условиях, мы давно уже скатились бы в безумие и тихо подвывали, уставившись в звездное летнее небо.

А тут вышел на улицу, чтобы, значит, по делам. Утро встретило прохладой и ненавязчивым обстрелом. Где-то вдалеке рвались снаряды, а я куда-то шел. Бывает, знаете, первого сентября, едешь на работу, а фоном тебе идиотские стихи о любви к школе с ближайшей торжественной линейки выступают. Здесь что-то очень похожее, но куда менее торжественное.

Иду, стало быть, а мамаши детишек в садик ведут. Те, еще сонные, бормочут о чем-то своем, обходя вчерашние лужи. Другие мамаши, те, что помоложе, катят перед собой коляски. К полудню асфальт разогреется как следует и гулять уже не захочется, а по утренней прохладе - самое то.

Идиллия. Ей-богу, идиллия. Притом, что снаряды, напомню, рвутся, и вибрацию ощущаешь подошвами изношенных кроссовок. Два года назад, к примеру, при таком вот "климате", люди и носа из дома не показывали. Не говоря уж о том, чтобы водить куда-то детей. И гулять, по большому счету, некому было. Все на Азовское побережье выехали и ждали, что консенсус будет достигнут на днях или даже раньше.

Теперь вот адаптировались, приспособились и как-то живем. А, коли будет на то чья-то воля (это дело индивидуальное), поживем еще. Человеческая психика - штуковина эластичная. Выдюжит.